чтобы совершить ограбление графа Каллаша. В непроницаемой тьме подземного канала жертву стукнули веслом по голове, затем обчистили его карманы и сбросили бездыханное тело за борт.
Холодная вода заставила графа очнуться. «Инстинктивно, из чувства самосохранения, взмахнул он по воде руками и поплыл. Впереди был слышен плеск удалявшихся весел. Он попытался крикнуть, но слабый голос глухо ударился в подземные своды и замер. Одно только эхо отдало его в другом конце тоннеля каким-то неясно-диким отзвуком… Он попытался крикнуть еще один, последний раз, голосом предсмертной, отчаянной мольбы. Никто не слыхал его под землею».
Собрав последние силы, граф сумел доплыть до первого бокового коридора, выбрался из воды и побрел на ощупь вглубь, меся ногами «зловонную массу всякой нечисти, скопившейся в сточной трубе». В конце коридора брезжил свет – надежда на спасение. Однако узкий коридор привел его к небольшим дырам в гранитной плите, просверленным для слива уличных стоков. В надежде, что его услышат, граф насколько хватало сил, во всю грудь, кричал из своей «вонючей норы», моля о помощи. Но подземелье стало для него тюрьмой: его никто не слышал.
Граф решил искать другой способ спасения. Вернувшись в зловонную трубу, он вновь поплыл навстречу светлому пятну. Свобода была уже близко, ни в каких-то двух саженях от выходной арки силы оставили венгерского графа, и он пошел ко дну. «Ужасная смерть его навеки осталась тайной подземного канала», – резюмировал Всеволод Крестовский…
История, описанная Крестовским, имела под собой реальную почву: подземная часть Крюкова канала служила криминогенным очагом. Весьма вероятно, что не без влияния подобных мрачных случаев сводчатый вход из Невы в канал в 70-х годах XIX века заделали. В то же время выход из подземелья в Крюков канал просто забрали решеткой, а потом про него позабыли, пока в 1912 году не случился провал.
Именно тогда был обнаружен и исследован великолепно сделанный, перекрытый сводами подземный «переулок» из Невы в Крюков канал. Следы его, по всей видимости, сохранились до сих пор. Если посмотреть на гранитную стенку набережной на пересечении Крюкова и Адмиралтейского каналов, напротив Новой Голландии, то можно наблюдать две низенькие заделанные арочки, ведущие ныне… в никуда. Вполне вероятно, что одна из них вела в тот самый подземный канал, описанный Крестовским…
Катастрофическое состояние тоннеля под Благовещенской площадью заставило Городское общественное управление неотложно заняться тщательным осмотром всех других подземных сооружений Петербурга, о которых еще сохранились архивные сведения. Ведь подземных каналов, подобных проходившему под Благовещенской площадью, в городе было еще немало. К примеру, именно такая участь постигла часть Лиговского канала, спрятанного в трубу под бульваром на Лиговке. Но не только его.
В мае 1912 года городские эксперты провели обследование подземного канала, проложенного от здания Военного министерства на Исаакиевской площади – знаменитого «дома со львами». Одно разветвление канала шло под Александровским садом через Сенатскую площадь и далее к Крюкову каналу, другое – к Неве. Эти подземные каналы отличались внушительными размерами – около пяти саженей шириной и около сажени в высоту. Стены были выложены из гранита и перекрыты кирпичными сводами.
Выяснилось, что, в отличие от подземной части Крюкова канала, здесь своды хорошо сохранились и не представляли опасности, однако сами каналы потеряли практическое значение. Вместо проточной воды в них стояла застоявшаяся густая грязь. Техники сделали заключение, что эти «тайные» каналы надо в любом случае засыпать, поскольку нет никаких гарантий, что они не обрушатся в дальнейшем…
Когда в 1990-х годах на площади Труда сооружали подземный переход, строители наткнулись на остатки подземных тоннелей. Эти уникальные реликвии сохранили – их можно увидеть в переходе и сегодня. Как знать, какие еще тайны преподнесут нам петербургские подземелья?
«Прокаженные» дома
Как показывала практика, непросто оказывалось найти новых жильцов на квартиры, оскверненные ужасными преступлениями. Благодаря зловещему «делу Гилевича». Лештуков переулок, где произошло кошмарное убийство, приобрел такую же печальную известность, как и Разъезжая улица по милости домовладельца В.Д. Залемана – хозяина рухнувшего дома.
Напомним, в июле 1909 года в Петербурге случилась одна из самых громких строительных катастроф начала ХХ века – рухнул громадный, только что построенный шестиэтажный дом на Разъезжей улице, принадлежавший инженеру путей сообщения В.Д. Залеману. Под рухнувшим домом, вмиг превратившимся в груду мусора, нашли свою смерть десятки рабочих.
«Извозчик, проезжай мимо!» – говорили те, кому требовалось свернуть с Загородного проспекта в Лештуков переулок. Точно так же и на Разъезжей улице люди старались обходить стороной грозившие обрушением «залемановские руины»: «Черт его знает, этот прокаженный дом, хоть он и огорожен забором, а вдруг в этот самый момент, как я иду, рухнет – не спасешься!»
Однако этот вполне объяснимый страх перед видимой опасностью был ничто по сравнению с тем ужасом, который приходилось испытывать обитателям домов, где случались кровавые преступления, а подобное нередко происходило в Петербурге. Очень непросто найти было новых жильцов на квартиры с «нехорошей» славой. Многим становилось не по себе, когда они узнавали, что будут жить в «оскверненной» квартире, где жестокий убийца душил или резал свою жертву.
Вот лишь несколько примеров: сырную лавку Кобозева на углу Малой Садовой улицы и Невского проспекта, где террористы-«народовольцы» готовили неудавшееся покушение на Александра II, так никто потом и не нанял. Окна ее долгое время оставались заколоченными, пока новый владелец не перестроил дом.
Тяжелая аура окружала дачу в Озерках, где в 1906 году повесили священника Г.А. Гапона. Спустя некоторое время этот дом наняли какие-то жильцы, но когда они узнали о произошедшем здесь убийстве, то покинули дачу, а потом ее и вовсе пришлось сломать.
Дача в Озерках, где убили попа Гапона, после этого преступления считалась «проклятым местом». Фото апреля 1906 г.
Еще более распространенными случаями являлись «прокаженные квартиры», где прислуга становилась жертвой бушевавшей в Петербурге на протяжении нескольких лет подряд холерной эпидемии. В таких квартирах срочно производилась «разрушительная дезинфекция»: стены обдирали чуть ли не до кирпича, полы перестилали, мебель полностью меняли. Из опасения подцепить заразу в «прокаженные квартиры» переставали приходить даже добрые знакомые – до тех пор, пока она не отделывалась заново. По словам современника, «переделка „прокаженных квартир“ служит необходимым условием для их обитаемости».
«Скелетные находки»
…Июнь 1911 года в Петербурге стал месяцем загадочных археологических находок. В середине месяца, когда рыли котлован под новый дом на углу Кронверкского проспекта и Церковной улицы, рабочие наткнулись на полуистлевшие человеческие скелеты.
Восемь скелетов, повернутых головами к проспекту, лежали в двух пирамидах, по четыре в каждом. Можно было бы подумать, что они
