делаешь больно своим безразличием.
— Я понял, Анетт. Постараюсь исправиться. — я мягко улыбнулась. все-таки показать характер иногда — отличная идея, хоть какая-то завеса из тайн приоткрылась. — Между нами все хорошо? — с надеждой спросил Амит, вглядываясь в глубины моих глаз.
— Хотя у меня еще много вопросов к тебе, я рада, что услышала хоть на один вопрос ответ.
Коротко улыбнувшись, я встала с постели и пошла в ванную комнату принять душ. Почти сразу Амит присоединился ко мне и, хотя у меня остались к нему вопросы, разговор положительно сказался на наших отношениях. Мне было очень жаль Амита. Он был прав, жестокое отношение матери не могло не оставить на нем негативного следа. Как следствие Амит превратился в мизантропа, едва терпящего людей, но постоянно мирящегося с их присутствием в жизни. Все-таки какие душевные страдания он носил в себе все это время.
Амит оказался прав, вскоре Эван и Нарин помирились. Случилось это поздним вечером, когда я поднималась по лестнице к себе в спальню, чтобы лечь спать. Дети должны были уже спать, но внезапно я заметила Эвана крадущегося по коридору к комнате Нарин. Эван меня не заметил, поэтому я бесшумно последовала за ним. Тихо приоткрыв дверь комнаты Нарин, Эван незаметно проскользнул в нее. На цыпочках он подошел к кровати и склонился над ней. Нарин боялась темноты, поэтому ночник всегда горел в ее спальне. Я стояла у темной двери, наблюдая за действиями Эвана, полностью оставаясь незамеченной. Какое-то время он просто смотрел на нее, потом его ладонь опустилась на щеку сестры и погладила ее. В его взгляде было столько любви, трепета, что на мгновение я будто бы увидела Амита в моменты особой близости с ним. Отогнав тревожные мысли, которые начали закрадываться в мою голову, я продолжила наблюдать за детьми. Потревоженная неожиданной лаской, Нарин в удивлении открыла глаза, увидев ночного гостя.
— Эван?
— Ш-ш, Рина… — он накрыл пальцами маленькие губы девочки. — Я долго думал, что скажу тебе, когда встречусь с тобой. Мне столько хотелось тебе сказать, но увидев твое лицо — я позабыл слова.
— Эван, я так рада, что ты пришел. — она крепко обняла его за шею.
— Нарин, ты самый дорогой для меня человек. Хотя ты и сделала мне очень больно — я прощаю твое предательство. Я так тосковал по тебе все это время. — Эван сгреб сестру в свои объятия и зарылся носом в складки ее шеи.
— А как же близняшки? — шепотом спросила девочка, отстраняя Эвана так, чтобы видеть его глаза.
— Брось, они и в подметки тебе не годятся. Каждый раз находясь с ними, я думал только о тебе. Признаться, я знал, что эта дружба причинит тебе боль и стал с ними общаться только для того, чтобы ты поняла как это больно, когда выбирают кого-то вместо тебя. Тебе ведь было больно, Нарин? — с мрачным превосходством поинтересовался он.
— О, Эван. Какой же ты жестокий… — простонала девочка. — конечно же мне было больно.
— Я рад. — в его голосе удовлетворение вперемешку с нежностью. — Теперь ты знаешь, что будет, если вновь предашь меня, я уйду… но в следующий раз окончательно. — манипуляция, причем очень профессионально обставленная. Разумеется, он никуда не уйдет, но Нарин этого не знала и верила каждому слову брата. От услышанных слов девочка вздрогнула всем телом, воочию представляя, как Эван вновь покидает ее. В тот момент Нарин приняла решение во чтобы то не стало ставить Эвана превыше всех.
— Нет, Эван. Я больше никогда так не поступлю. Ты всегда будешь на первом месте. — лицо Эвана просияло, и он вновь обнял Нарин. Сняв с себя одежду, Эван скользнул под одеяло к Нарин. — сегодня я буду спать с тобой. Со мной можешь не бояться темноты. — и он потянулся, чтобы выключить ночник.
— Это так, мне никогда не страшно, когда ты рядом. — комната погрузилась во мрак и я поспешила незаметно уйти.
Мрачные коридоры дома были словно окутаны тьмой, которая чувствовалась повсюду. Я не могла объяснить это чувство, но оно словно уродливый паук оплетал все стены, заражая своей тьмой все вокруг. Особенно сильно я ощущала это, когда рядом находился Амит. Это чувство усиливалось, стоило ему начать увиливать от вопросов, которые все еще роились в моей голове.
Раньше я ощущала этот дом своей крепостью, в которой уютно и спокойно. Но теперь он перестал быть моим пристанищем, обителью. Впредь, я чувствовала его совсем иначе, словно тюрьму, в которой творилось что-то неладное.
Шел двенадцатый час ночи, наша спальня пустовала. Амит сказал, что задержится на работе, но я не верила ему. Что-то было в его жизни, что заставляло почти ежедневно задерживаться неизвестно где, и приходить домой глубокой ночью. Внезапно я подумала, что у него появилась любовница, этим можно было объяснить его задержки на работе… Мысли о любовнице причинили мне боль, хотя у нас не все было гладко — все же, он был моим мужчиной и делить его я не собиралась. Меня раздражала такая кардинальная смена отношений, дом давил, эти бесконечные вопросы, я вдруг поймала себя на мысли, что возможная любовница могла переключить внимание Амита на себя и он оставил бы меня в покое. Нет, все-таки я сомневалась в ее наличии. Амит по отношении ко мне не изменился, все такой же трепетный и страстный, желающий меня каждую ночь. Вряд ли имея любовницу и возвращаясь от нее — он набрасывался бы на меня с ненасытной похотью.
Той ночью мне не спалось. Я ворочалась с одного бока на другой. Внезапный стук входной двери известил о приходе Амита домой. Почти два ночи. Тихо спустившись по лестнице, я вошла в чуть приоткрытую ванную и замерла от ужаса. Мой Амит лихорадочно смывал с рук кровь. Его одежда была в крови, кое-где порвана, волосы растрепаны, а глаза горели безумным блеском. Он взглянул на себя в зеркало и хищно улыбнулся отражению, а потом его взгляд вцепился в меня и до него наконец дошло, что я наблюдала за ним. К тому моменту он уже смыл с рук кровь, но ее запах пропитал эти стены, заставляя задыхаться от удушливого запаха смерти.
— Ты почему не спишь так поздно? — он сделал вид, что ничего необычного не произошло. Он надеялся, что я не видела руки по локоть, измазанных кровью.
— М-мне не спалось. — мой голос дрожал от страха, я поняла, что увидела что-то ужасное, но боялась даже представить, что все это значит.
— Ты не хорошо выглядишь, тебе плохо? —
