сцепившихся в смертельной схватке, окутал густой дым.
Зау'улл открыл футляр и вынул находившийся внутри артефакт.
Он представлял собой искусно украшенный жезл в форме тела дракона с головой змия, в пасти которого скрывался небольшой излучатель. Поток энергии из невидимого источника вызвал вибрацию, похожую на вибрацию расщепляющего поля. Оружие казалось древним, но в нем безошибочно угадывался стиль Вулкана.
Жезл был немного длиннее гладия, а силы быстро иссякали, так что Зау'улл взял его обеими руками. Занду обхватил шею Гвардейца Ворона, но упал на колени и не смог его задушить. Его броня уже обгорела до голого металла, выступившая кровь зашипела от жара. Морикан яростно сопротивлялся. Он бросил меч и коротким клинком наносил удар за ударом в бок Змия.
Жестокие раны сделали свое дело: сержант разжал руки, и Гвардеец Ворона освободился. Он покачнулся, продолжая гореть, бросил короткий меч и выдернул фальшион из груди Занду, чтобы продолжить бой.
Морикан встретился взглядом с Зау'уллом и увидел направленное на него оружие.
— Вот и всё... — прохрипел он.
Это были его первые слова после Исствана и последние в жизни.
Из раструба жезла вырвался малиновый луч, взвывший, словно глубинный змий, разлученный со своим миром. Броня Морикана, и без того сильно пострадавшая, под его действием сначала рассыпалась на фрагменты и осколки, а потом и вовсе превращалась в пыль. То же самое произошло с плотью и костями, как будто над ними за несколько секунд пронеслись века. Пасть змия на жезле расширилась, и луч тоже. Теперь он охватывал все тело Морикана. Капеллан с трудом удерживал вибрирующий жезл.
Ворон исчез, на месте легионера осталась только тень, и он вернулся туда, откуда пришел.
Неимоверным усилием Зау'улл выключил оружие, сознавая теперь налагаемые им обязанности и причины, по которым артефакт надлежит хранить в надежном месте. Он тяжело привалился к стене. Подкрадывающаяся темнота сильно сузила поле зрения, но он видел окровавленного, но обретшего покой Занду и Варра с застывшей на мертвом лице усмешкой.
Вокс в горжете его брони настойчиво затрещал.
— Отец огня...
Говорил Обек. Он говорил торопливо, спеша предупредить о Морикане. Капеллан слушал его, не имея сил прервать. Только когда капитан закончил и поклялся, что вернется на «Чашу огня» так скоро, как только сумеет, Зау'улл судорожно вздохнул и, перед тем как потерять сознание, вымолвил:
— Наше наследие в безопасности...
Глава 26. Бессмертные
Т'келл смотрел на замороженных легионеров и ужасался.
— Это кощунство, — сказал он, обращаясь не только к самому себе, но и к Галлику.
Дыхание в обширном зале криостазиса вылетало белыми облачками.
После пробуждения, когда Арем рассказал ему обо всем, что произошло за время его анабиоза, Т'келл узнал и о хранилище павших воинов, и о власти Кастигана Улока. Он был знаком с железными отцами и кое-кого из них считал своими друзьями. Он уважал их искусство и преданность Омниссии, но в так называемой усыпальнице он обнаружил грубейшее и опаснейшее нарушение кредо Марса.
— Я сам лично видел, что скрывается в бездне запрещенных механистических начинаний. — Он притронулся к своему обезображенному черепу и к металлу, почерневшему от воздействия плазмы. — И когда я понял, что больше не волен над своими поступками, то направил оружие на себя. Я изгнал остатки зловредного кода из своих систем, но это... Как можно это исправить? Насколько оно отличается от того, что произошло со мной?
— Этого нельзя больше терпеть, — мрачно произнес Галлик.
Т'келл резко повернулся к нему:
— И все же ты терпел.
Взгляд легионера Железных Рук остановился на одном из криогробов.
— К своему стыду.
Ящер остался в апотекарионе, чтобы подготовить раненых для отправки на «Чашу огня». Улок скоро должен был вернуться со своей когортой и, возможно, с Вороном. С этим безумием надлежало покончить, причем способ имелся только один.
— Ты мог бы разрушить хранилище, — сказал Т'келл, снова окидывая взглядом ряды воинов, погруженных в сон.
— Думаешь, я не мечтал об этом? — с досадой откликнулся Галлик. — Но чтобы разбить бронестекло или хотя бы заставить его треснуть, нужен мощный зажигательный снаряд. — Он покачал головой. — Его взрыв подверг бы опасности весь корабль, кроме того, я не могу поднять руку на Улока. Он поступает неправильно, но он все еще мой железный отец. Я не могу его предать сильнее, чем уже это сделал. Разрушить усыпальницу изнутри должен кто-то из вас.
— Змий?
— Технодесантник. У меня нет необходимых знаний для этого, — признался Арем. Он опустился на одно колено и склонил голову подобно рыцарю Древней Терры. — Верни моим братьям достоинство смерти, Отец Кузни. Они честно служили Трону и выполнили свой долг.
Т'келл кивнул, ему ведь ничего не оставалось, кроме как откликнуться на просьбу легионера Железных Рук. Галлик поднялся.
Над головой захрипел корабельный вокс. К ним обратился апотекарий, Ящер.
Его лаконичное сообщение как будто придавило Галлика.
— Железный брат... Он вернулся.
Арем помрачнел.
— Оставайся здесь, Отец Кузни, — сказал он, забирая свой щит, — и верни наконец мир моим братьям.
Он уходил с таким видом, словно шел на казнь, но теперь Т'келл знал, что Галлика может ожидать и более мрачная судьба. Легионеру придется противостоять железному отцу, когда тот вернется.
— На отключение машины потребуется время, — предупредил Отец Кузни.
— Обеспечу его тебе столько, сколько смогу.
Галлик отдал честь и надел боевой шлем.
— Больше не бессмертные, — негромко произнес он, в последний раз оглядываясь на тот же самый криогроб.
Адское сердце машины находилось где-то в центре помещения. Т'келл ощущал его ритмичное биение и, подобно Громовым Воинам прошлого, готовым сровнять с землей храм запретных богов, целенаправленно зашагал туда.
Галлик встретил Ящера, возвращавшегося с пусковой палубы.
— Все сделано? — спросил он.
Апотекарий кивнул:
— Отправлены спасательной шлюпкой. Все до единого.
Он был вооружен цепным мечом и ручным огнеметом.
— Ты собрался на войну, брат Змий?
— Да, железный брат. Вместе с тобой.
— Улок будет не один. Призраки встанут на его защиту.
— Да, я так и подумал.
— И мы, скорее всего, погибнем.
— По крайней мере, я погибну рядом со своим братом.
Галлик кивнул, и они пожали друг другу предплечья в воинском приветствии.
— Я встречу их в конце перехода с посадочной палубы. Он узкий, там я смогу задержать их на некоторое время.
Ящер надел шлем. Он редко носил этот
