— Конечно, это было только один раз! Кем, по-твоему, является моя жена?
Зия подавила улыбку. Она получила ответ, необходимый, чтобы сделать заключение.
Чипсу хотелось, чтобы Зия, ради всего святого, никогда не передавала ему эти телеграммы. Он не мог решиться прочитать их. Все, что в них было, не должно повлиять на его решение. Он намерен вернуться в Бостон вместе с Зией.
— Мне всегда нравился Сити-Холл, может быть, потому, что Сити-Холл всегда был республиканским, и я получал удовольствие только оттого, что вторгся в их цитадель. Но я думаю, ты не захочешь поселиться в доме, где жили мои бывшие жены. Мы все начнем заново. Может быть, в Дорчестере. Там превосходные земельные участки и к тому же оттуда недалеко до Сити-Холла…
— Я не собираюсь возвращаться с тобой, Чипс.
— Знаю, ты предпочитаешь солнце, но у нас есть дом на Палм-Бич…
— Я никуда не поеду, Чипс.
Он пристально посмотрел на нее.
Зия ласково улыбнулась и взяла его за руку.
— Наше время ушло. Мы опоздали почти на пятьдесят лет.
— Никогда не поздно начать все сначала! Мы любили друг друга всю свою жизнь!
— Но мы жили отдельно, дорогой. Нам не приходилось испытывать раздражения или скуки от ежедневного общения. — Она тихо засмеялась. — Неудивительно, что нам удалось сохранить нашу любовь. Мы виделись только тогда, когда нам было хорошо, и мечтали, наделяя друг друга качествами, которые хотели видеть в любимом.
— Ты и вправду наделена качествами, о которых можно только мечтать! — сказал он, внезапно почувствовав, что теряет голову.
— Тебе так кажется, дорогой. Все уже не так, и ты не мог этого не заметить. Мой интерес к американской или мировой политике ограничивается разговорами за обедом. У меня нет страстного желания возвращаться в Бостон, а мысль о Палм-Бич вселяет в меня ужас. Мой дом здесь, на Мадейре. В одиночестве.
— Я не верю тебе. — В голосе Чипса уже не чувствовалось прежней уверенности.
Зия не стала протестовать. Вместо этого она сказала:
— В прошлом году на Мадейре были Моррисоны-Уитни. Они говорили, что ты выглядишь лет на сорок и что Глория исключительно веселая и невероятно хорошенькая.
Чипс сжал челюсти.
— Они говорили так, считая твой брак удивительным и очень удачным. — Зия помолчала, затем мягко продолжила: — Одного случая измены недостаточно, чтобы разорвать брак. Если бы все поступали так, то никто не смог бы отпраздновать серебряную свадьбу.
Чипс издал звук, похожий то ли на хрюканье, то ли на фырканье.
— Она молода, дорогой. В молодости делаешь кучу ошибок. Я, как никто другой, хорошо знаю это. — Зия самостоятельно поднялась на ноги. Лепестки ранних цветов осыпали ее, подобно конфетти. — Она любит тебя, Чипс. Не отворачивайся от нее.
Зия медленно пошла по траве к открытым дверям своего будуара.
Чипс остался под палисандровым деревом с телеграммами в руке. И только после нескольких глотков неразбавленного виски распечатал их.
ПОЖАЛУЙСТА ПРИЕЗЖАЙ ДОМОЙ ТЧК ГЛОРИЯ
Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ И ПРОШУ ПРОЩЕНИЯ ТЧК ГЛОРИЯ
Я ОДИНОКА НУЖДАЮСЬ В ТЕБЕ БЕЗ ТЕБЯ УЖАСНО ТЯЖЕЛО ТЧК
ПРОЩАЙ МИЛЫЙ ТЧК ГЛОРИЯ
На какое-то безумное мгновение он подумал, что последняя телеграмма наводила на мысль о самоубийстве. Чипс ошеломленно посмотрел на дату отправления. Решись Глория на самоубийство, он бы уже знал об этом. Другие телеграммы были от Симаса и от департамента полиции. Чипс облегченно вздохнул. Возможно, в телеграмме и был намек на самоубийство, но его не произошло. А может быть, тело Глории еще не обнаружили? Лоб его покрылся испариной. Глория не могла совершить самоубийство. Она достаточно мужественный человек и любит жизнь так, что заражает своей жизнерадостностью окружающих. Пот градом катился по шее Чипса. Он вспомнил стройную фигурку в порту, неистово машущую ему рукой, чтобы он вернулся. Господи! Глория не могла убить себя! Ей ведь только двадцать три. Если она решилась на это, виноват он. И ничего нельзя вернуть назад. Ничего! Чипс вскочил и бросился бежать.
В бухте должен стоять лайнер, возвращающийся в Саутгемптон. Оттуда он сможет добраться до Нью-Йорка на «Ман-хэттене», «Аквитании» или на «Мавритании» в зависимости от того, какой корабль отплывает первым. Он вбежал в свой номер и приказал немедленно уложить вещи. Затем помчался к администратору с просьбой послать телеграмму миссис О'Шогнесси:
ВОЗВРАЩАЮСЬ ДОМОЙ ТЧК ЛЮБЛЮ ТЕБЯ ТЧК ЧИПС
После этого Чипс заторопился в Гарден-свит сообщить Нэнси, что он не может остаться и встретить внучку.
Пароход отходил в сумерки. Оставив Нэнси в недоумении, Чипс провел оставшееся время с Зией. Она не провожала его до выхода. Они попрощались наедине.
— Но ты, конечно, мог бы подождать еще пару дней, — протестовала Нэнси.
— Нет, не могу. Я должен ехать. Передай привет Верити. Не позволяй ее мужу водить хороводы и петь гимны в честь Гитлера. Попытайся простить меня.
— Я уже простила.
Он крепко обнял ее. К своему удивлению, Нэнси увидела, что он плачет.
— Я испортил не одну жизнь, Нэнси. Жизнь Зии, твоей матери, твою жизнь. Не хочу ломать ее Глории. До свидания, милая. — Он поцеловал ее в лоб и неуклюже смахнул слезы.
— До свидания, папа.
Принадлежащий отелю «ролле» плавно заскользил по дороге к пристани. Нэнси почувствовала себя необычайно одинокой. Если бы она стала умолять отца остаться, согласился бы он? Что он боялся потерять? Ответ был ясен. Он возвращался к молодой и, вероятно, заслужившей прощение жене. Жизнь Зии потечет, как прежде. Только ее жизнь разбита.
Рамон опять настоял, чтобы Нэнси исполнила роль хозяйки на предстоящем обеде. Она надела черное крепдешиновое платье и короткий жакет с оранжевой отделкой у горловины. Казалось, Рамон получал садистское наслаждение, удерживая ее при себе. Может быть, это мазохизм? В конце концов он должен понять, что она окончательно разорвала их связь, что она из тех, кто смеется над словом «любовь» и легко относится к тому, что было между ними.
— Позволь представить тебе Лэнса Колберта, — сказал Рамон. В его голосе звучала явная жестокость, когда он, словно клещами, сжал ее локоть и повел между группками оживленно беседующих гостей. — Лэнс любит хорошо провести время. Ты сможешь с ним поладить и неплохо повеселиться в постели, не испытывая неудобства от отсутствия любви.
— Рамон, прошу тебя…
— Или тебе больше подходит Чарльз Монткалм? Конечно, соблазнить мужа лучшей подруги всегда придает некоторую пикантность сексу.
— Рамон, зачем ты меня мучаешь…
Он улыбался, кивая то одному, то другому гостю, и продолжал при этом:
