— Значит, вы врач, — в голосе матери послышалсяоттенок гордости. Она поцеловала Меган, и у той на глазах выступили слезы.
На следующий день Меган заехала за ними, когда освободиласьот работы, и повезла показывать достопримечательные места. Отец Берни смогпровести с ними лишь несколько дней, пока в Сан-Диего не начался медицинскийконгресс. Руфь решила погостить подольше. Она по-прежнему сильно тревожилась засына, чувствуя, что, несмотря на привязанность к Меган, он еще тоскует по Лиз.Сидя в ресторане «Сент-Джордж», Руфь завела разговор на эту тему. Она сочла,что с этой молодой женщиной, которая пришлась ей по душе, можно откровенноговорить обо всем.
— Он совсем не такой, как прежде, — пожаловаласьона, думая, что, возможно, ее сын изменился навсегда. С какой-то стороны этодаже к лучшему, он стал более зрелым и деликатным, но после смерти Лиз онутратил способность радоваться жизни.
— Ему потребуется еще некоторое время, миссис Фаин.Прошло уже два года, а он только-только начал приходить в себя. А сейчас оноказался перед необходимостью принять ряд решений, и ему трудно сделать выбормежду Меган и воспоминаниями о Лиз, между Сан-Франциско и Нью-Йорком, междусобственным магазином и фирмой «Вольф» и Полом Берманом, которым он многим былобязан. Он разрывался на части, и Меган понимала это.
— Уж больно он какой-то тихий. — Руфь обратилась кМеган как к давнишнему другу, и та улыбалась в ответ. Такая улыбка облегчаетболь, когда у тебя сломан палец, или воспалено ухо, или непорядок с животом, иРуфь тоже стало полегче. Она убедилась, что рядом с этой женщиной ее сын сможетжить счастливо.
— У него сейчас трудное время. По-моему, он столкнулсяс вопросом: не пора ли ему отрешиться. А это крайне нелегкий шаг.
— Отрешиться от чего? — в недоумении спросилаРуфь.
— От памяти о жене, от иллюзорной веры в то, что онавернется. Примерно то же самое происходит и с Джейн. Отталкивая меня, она пытаетсясохранить надежду на то, что ее мама в один прекрасный день окажется рядом сней.
— Это нездоровые иллюзии, — нахмурившись, сказалаРуфь.
— Но вполне естественные. — Меган не сталарассказывать ей о том, что Берни мечтает открыть магазин в долине Напа, чтобыне расстраивать ее еще сильнее. — Мне кажется, Берни стоит на порогепринятия крайне сложных для него решений. Ему станет лучше, когда этот моментостанется позади.
— Надеюсь. — Руфь не стала спрашивать, входит лиженитьба на Меган в число вопросов, которые предстоит решить ее сыну. Онипоговорили за едой о том о сем, а когда Меган завезла ее домой и уехала,помахав на прощание рукой, у Руфь отлегло от сердца.
— Мне нравится эта женщина, — заявила она вечеромБерни. — Она умна, добра и деликатна. — Немного помолчав, Руфьдобавила:
— И она любит тебя. — Впервые за все время онапобоялась, как бы ее слова не рассердили сына. Берни улыбнулся. — Онапотрясающий человек.
Берни согласился с ней.
— А ты не хочешь ничего предпринять? Он долго неотвечал, а потом со вздохом посмотрел матери в глаза.
— Мама, у нее здесь своя практика, а фирма «Вольф» раноили поздно отзовет меня обратно в Нью-Йорк. — По его лицу нетрудно былопонять, что он переживает, и Руфь стало больно за него.
— Бернард, жена важней, чем работа в фирме. — Онапроизнесла эти слова очень мягко, махнув рукой на собственные интересы, решив,что счастье сына превыше всего.
— Я уже думал об этом.
— И что?
Он опять вздохнул.
— Я стольким обязан Полу Берману. На секунду Руфь вышлаиз себя:
— Обязан, но не до такой степени, чтобы ради негоотказаться от жизни, от собственного счастья и благополучия детей. И по-моему,ты принес столько прибыли этой фирме, что скорей он обязан тебе, а не наоборот.
— Мама, все далеко не так просто. — Вид у Бернибыл измученный, и у Руфь сжалось сердце.
— Возможно, ты слишком все усложняешь, дорогой.Попробуй подумать об этом.
— Попробую. — Он наконец улыбнулся и поцеловалмать в щеку, а потом прошептал:
— Спасибо.
Через три дня Руфь пришлось улететь к мужу в Сан-Диего, иБерни искренне опечалился ее отъезду. За прошедшие годы им удалось статьдрузьями. Даже Меган поняла, что будет скучать по ней.
— Берни, у тебя замечательная мама.
Он улыбнулся женщине, которую полюбил так беззаветно. В туночь у них впервые за все это время появилась возможность побыть вдвоем,полежать рядом в постели, и Берни чувствовал себя счастливым.
— Она точно так же отозвалась о тебе, Мег.
— Она вызвала у меня глубочайшее уважение. И она оченьлюбит тебя. — Берни улыбнулся, радуясь тому, что они понравились другдругу. А Меган чувствовала себя на седьмом небе, потому что они снова оказалисьвместе. Общество Берни никогда не надоедало ей, они могли проводить друг сдругом долгое время, разговаривая или занимаясь любовью. Порой они не смыкали глазвсю ночь напролет, лишь бы не расставаться ни на миг.
— У меня такое ощущение, как будто мы не виделисьнесколько недель подряд, — прошептал он, уткнувшись носом в плечо Меган.Он истосковался по теплу ее тела, ему хотелось все время прикасаться к ней,Чувствовать, что она рядом, обнимая и лаская ее.
Берни изумляла сила, с которой они испытывали влечение другк другу. Они стали любовниками восемь месяцев назад, но по-прежнему занималисьлюбовью с таким же пылом, как и в первые дни.
Внезапно зазвонил телефон, и Меган, все еще тяжело дыша,потянулась за ним, виновато улыбнувшись Берни. В ту ночь она дежурила повызовам.
Берни не хотелось отпускать ее, он прижался к ней, ласкаясосок ее груди.
— Милый, я не могу.
— Ну один-единственный раз… если ты не ответишь, онипозвонят Патрику.
— А вдруг они его не застанут? — Несмотря на всюсвою любовь к Берни, Меган не могла махнуть рукой на обязанности. Онаотстранилась от него, хоть и с неохотой, и сняла трубку после четвертогозвонка, продолжая ощущать аромат его тела и тепло его руки на своембедре. — Доктор Джонс слушает, — сказала она обычным рабочим тоном и,как всегда, стала слушать. — Когда? Как давно? Сколько? Как часто?Поместите ее в отделение интенсивной терапии и позвоните Фортгэнгу. —Взгляд у Меган стал напряженным, она уже позабыла о любовных утехах и приняласьнатягивать джинсы. — И вызовите хорошего анестезиолога. Я выезжаю. —Повесив трубку, Меган повернулась к Берни. Придется сказать ему сразу,деликатничать некогда.
— Что случилось?
Боже мой. Ей никогда не приходилось сообщать таких ужасныхновостей.
— Берни… любимый… — Она заплакала, сетуя на себя за то,что не смогла удержаться от слез, и он понял: с кем-то из дорогих ему людейслучилось нечто страшное. — Это Джейн, — сказала Меган, а внутри у Бернивсе сжалось. — Она каталась на велосипеде, и ее сбила машина.
