Ознакомительная версия. Доступно 28 страниц из 140
Те самые деньги, которые позволяли ни в чем себе не отказывать, стали еще одной причиной трений между Алиной и Ренуаром. Он объясняет в письме 1913 года: «Моя жена любит роскошь; я роскошь ненавижу и принимаю только тогда, когда меня заставляют»[1305]. Алина всегда стремилась жить на более широкую ногу, чем того хотелось Ренуару. По ее настоянию были куплены дома в Эссуа и Коллет, снята дорогая квартира в Париже. Что касается мастерских Ренуара и его одежды, они, напротив, отличаются крайней скромностью. При этом, став беспомощным инвалидом, Ренуар радовался тому, что у него много денег. Кассатт в 1913 году писала об этом Хейвемейер: «Он заработал достаточно, чтобы обеспечивать себе и своим родным все мыслимые удобства»[1306]. То ли с разрешения Ренуара, то ли без, Алина никогда не стеснялась просить денег у Дюран-Рюэля и Воллара[1307]. Кроме того, она подрабатывала на стороне, продавая произведения искусства. В 1912 году Кассатт писала Хейвемейер: «Мадам Ренуар давным-давно, хотя не так уж и давно, приобрела небольшой „pochad“ [набросок] Сезанна за 100 франков, а теперь ей за него предлагают 18 500 франков, она же хочет 20 000. Безумие»[1308]. В надежде заработать побольше Алина играла в азартные игры – Ренуар шутливо сообщает об этом мадам Ганья в письме к ее супругу от ноября 1910 года: «Эта [записка] – для мадам Ганья: моя жена съездила в Монте-Карло и выиграла 200 франков. Мне теперь есть на что купить широкополую шляпу, о которой я давно мечтал»[1309].
Стремление Алины приобщиться к кругам крупной буржуазии заставляло ее отказываться от любой работы, которая казалась ей грубой. Себя она скорее считала управляющей семейными владениями. Она настаивала на том, чтобы всегда лично приветствовать гостей Ренуара, следила, когда и какие комнаты в доме будут свободны. В марте 1911 года она пишет Дюран-Рюэлю: «Если Ваш сын Жорж собирается приехать, пусть поспешит. После 20-го у меня уже не будет свободных комнат»[1310]. Из письма Воллару 1913 года: «Вы собираетесь приехать в конце месяца. У меня есть для Вас комната… Алина Ренуар»[1311].
Кроме того, в трех их домах все разрастался штат прислуги, за которой нужно было надзирать. Мадлена Брюно, натурщица из Каня, вспоминает: «В Коллет было множество слуг: Большая Луиза родом из Эссуа, как и Габриэль с Люсьеной[1312], горничная, Леонтина из Каня, Антуанетта Эрбен, садовник Байле и шофер Баптистен»[1313]. Кроме того, у Ренуаров были приходящие работники. Алина лично занималась садом – ей нравилось посылать гостинцы друзьям Ренуара. Например, в декабре 1912 года Ренуар пишет Поль Гобийар: «Моя жена собирается отправить тебе [оливкового] масла – оно в этом году удачное и в изобилии»[1314].
Стремление Алины руководить проявлялось и в другом – она была удачливой свахой. Как уже говорилось, она свела старшую дочь Ривьера Элен с племянником Ренуара Эдмоном Ренуаром-младшим[1315], а впоследствии обратила свое внимание на младшую сестру Элен – Рене, которая жила у Ренуаров, пока брала уроки пения (см. пятую главу). В конце 1912 года Ривьер написал Алине восторженно-благодарное письмо, оповещая, что Рене (ей тогда было 27 лет) помолвлена с Полем Сезанном-младшим (сорокалетним): «Мадам, мадам Сезанн и ее сын сегодня нанесли мне визит, цель которого будет понятна Вам без лишних слов. Речь шла о предложении руки и сердца. Поль Сезанн и Рене любят друг друга и объявили [о своей помолвке]… Всего несколько часов спустя после этого события спешу оповестить Вас о нем, ибо Вы приняли в нем непосредственное участие и Вас оно обрадует не меньше, чем меня… Я бесконечно счастлив этим замужеством… Должен ли я настойчиво изъявлять благодарность, которую испытываю, думая о том, какую роль Вы сыграли в этом браке? Нет, Вы, безусловно, согласитесь, что Вам не требуется совершать больше никаких добрых дел, чтобы сохранить мою самую искреннюю признательность, а ведь Вы прекрасно меня знаете»[1316]. Через восемь дней Ривьер пишет Ренуару: «Не буду многословно рассказывать о том, какое счастье для меня – предстоящий брак Рене [свадьба состоялась в январе 1913 года]. Когда бы и в какой связи я ни подумал об этом союзе, меня охватывает радость. Кстати, я получил чрезвычайно любезное письмо от твоей супруги; передай ей, пожалуйста, что я очень тронут»[1317]. Рене выразила свою глубокую признательность Алине, назвав своих детей Алиной Сезанн и Жан-Пьером Сезанном (совместив имена двух старших сыновей Алины).
Мэри Кассатт, пытавшаяся понять семейное устройство Ренуаров, не разделяла высокого мнения Ривьера, а также Рене и Поля Сезанна-младшего об Алине. Точка зрения Кассатт основывалась как на ее собственных наблюдениях, так и на том, что узнавала от прислуги Ренуаров ее горничная Матильда Вале. По мнению Кассатт, между Алиной, которую она считала холодной и безразличной к мужу, и Габриэль, в которой Кассатт видела любовь и преданность хозяину, существовала огромная разница. В письме к Хейвемейер от февраля 1913 года Кассатт анализирует ситуацию: «Ездила на днях к Ренуару, полезно смотреть на такое мужество. Странный это дом: единственный душевный человек – это его бывшая натурщица, а теперь сиделка. Мне сказали, что она попивает, однако ей все можно простить за ее преданность, что же касается мадам Ренуар, ее почти никогда нет на месте»[1318]. Например, за полтора года до этого Алина решила поехать на курорт именно тогда, когда Ренуар хотел нанести визит соболезнования Моне, – в результате сопровождала Ренуара Габриэль[1319]. И Габриэль, и Кассатт считали, что Алине нравится самостоятельная жизнь. Как уже говорилось выше, на этом этапе Алина была убеждена, что поездки на курорты помогут ей от диабета, – в начале 1915 года Кассатт пишет об этом Дюран-Рюэлю: «Видела сегодня Ренуара, с ним все хорошо, пишет в замечательном цвете – никакого больше красного. Мадам Ренуар дома не было, она уехала в Ниццу. Он сказал, что и с ней все хорошо. Кухарка Ренуаров сказала Матильде [горничной Кассатт] – нет, она просто не в себе, и она [кухарка] считает, что диабет подействовал ей [Алине] на мозги. Эта женщина [кухарка] очень давно работает у Ренуаров. А теперь мадам Ренуар не хочет соблюдать никакой диеты; говорит, мол, что если она будет регулярно ездить в Виши, то это необязательно»[1320]. В июле 1913 года Кассатт в очередном письме к своей нью-йоркской приятельнице Хейвемейер упоминает Габриэль: «Странный этот дом; по счастью [для Ренуара], там есть бывшая натурщица, а теперь сиделка, прекрасным образом ему преданная»[1321].
Ознакомительная версия. Доступно 28 страниц из 140
