14 сентября 1937 г. Президиум Верховного Совета СССР распространил исключительный порядок расследования террористических преступлений, введенный 1 декабря 1934 г., на дела о вредителях и диверсиях. Особые совещания получили неограниченные полномочия. Наряду с ними действовали «тройки» и «двойки». По предложению А Я. Вышинского был отменен прокурорский надзор за законностью в органах НКВД по делам о государственных преступлениях. Тогда же были узаконены все время применявшиеся пытки. Когда число осужденных к расстрелу в Москве стало переваливать за 300 в день, начальник административно-хозяйственного отдела УНКВД Московской области И. Д. Берг предложил для умерщвления людей использовать душегубки. (В машины сажались люди, приговоренные к расстрелу, по пути к месту казни они отравлялись выхлопным газом…)
Убийство Кирова знаменовало начало большого террора в стране, когда его объектом стало все общество. Историки приводят разноречивые цифры расстрелянных, погибших в концлагерях заключенных. По одним данным, в 1930–1953 гг. было арестовано 3 778 234 человека, из них 786 098 — расстреляно. Называются и другие цифры: за четверть века при Сталине репрессировано 21,5 млн. соотечественников, в ГУЛАГе постоянно находилось не менее 4 млн. заключенных; в 1927–1938 гг. умерло от голода и погибло в местах заключения 7,9 млн. человек. Кроме того, 2 млн. человек покинули пределы страны. В 1937 г. у подследственных и арестованных было изъято денег и ценностей на сумму 26,4 млн. руб., а на содержание заключенных и ссыльных в том же году НКВД получило 27,2 млн. руб. Арестованные, по существу, содержались на изъятые у них же ценности и деньги. Смертность заключенных составляла не менее 25 % их состава. В 1939 г. через лагеря прошли 2103 тыс. человек, из них погибло не менее 525 тыс. человек. На 1 мая 1930 г. в ведении НКВД РСФСР было 279 концлагерей (ИТЛ), в которых находился 171 251 заключенный, в лагерях ОГПУ — около 100 тыс. В 1930 г. было создано Управление лагерями ОГПУ, с 1931 г. ставшее главным (ГУЛАГ). Удельный вес осужденных за «контрреволюционные преступления» в 1939–1941 гг. колебался в лагерях от 12,6 % (в 1936 г.) до 34,5 % (в 1939 г.); в колониях в 1936–1941 гг. в среднем насчитывалось 10,1 % осужденных по политическим мотивам. На 1 марта 1940 г. ГУЛАГ состоял из 53 лагерей, 425 исправительно-трудовых колоний, 50 колоний несовершеннолетних; всего в них содержалось 1 668 200 заключенных. Активного сопротивления репрессиям в обществе не наблюдалось, хотя только в 1937–1938 гг. жертвами репрессий стали 3,5–4 млн. человек, из них были расстреляны 600–650 тыс. человек[633]. Безропотно погибли 55 % командного и политического состава армии и флота, 20 тысяч чекистов, 500 писателей, тысячи партийно-советских и комсомольских работников, сотни тысяч рабочих, крестьян, интеллигентов — представлявших все народы страны. Они позволяли себя убивать по многим причинам, среди них и та, что многие из тех, кто погиб, до этого сам убивал пулей и словом, «раскулачивал», преследовал инакомыслящих. Аресты таковых воспринимались как справедливость. Причем населению было безразлично, что менявшиеся руководители НКВД (Ягода, Ежов, Берия) уничтожали друг друга сами[634].
Знакомство со следственными делами, заведенными на бывших чекистов, или «верных, преданных» сторонников Ленина — Сталина, показало, что в них сотрудники НКВД 30-х годов старались не касаться прошлой службы арестованных в этом учреждении. М. И. Лациса, Я. X. Петерса, К. X. Данишевского, В. Г. Кнорина, Я. Берзина арестовали в июне — ноябре 1937 г. Расстреляли Данишевского 8 января, Лациса — 20 марта, Петерса — 25 апреля, Берзина — 29 июля, Кнорина — 29 августа 1938 г. Всем им было предъявлено обвинение в том, что они являлись членами придуманного чекистами «центра латышской контрреволюционной шпионско-диверсионной националистической организации». Яростный большевистский обличитель меньшевиков и эсеров в 1918–1920 гг. Л. С. Сосновский, журналист, начиная с 1928 г. не раз арестовывался как «троцкист». Его расстреляли 3 июля 1937 г. Незадолго до этого, измученный пытками, он «разоблачал» Бухарина в письме Ежову: «Я готов нести свою долю ответственности за тягчайшие преступления, но и с Бухариным, как с источником зла в стране, будет покончено»[635].
