Базарин (укоризненно). Станислав!
Кирсанов. Ничего, ничего, давай… Сегодня можно. Гляди, как руки трясутся, смех и грех, ей-богу!
Базарин. Ты бы лучше корвалола выпил, чем закуривать.
Кирсанов (закуривает от свечи). Нет, но как тебе это нравится! Богача отыскали!.. Только ты мне не говори, что это чьи-то шутки. За такие шутки сажать надо! За такие шутки я бы…
Зоя Сергеевна (прерывает его). Позвони Сенатору.
Кирсанов. Что?
Зоя Сергеевна. Позвони Евдокимову.
Кирсанов. Да ты что – сдурела? Лапочка!
Зоя Сергеевна. Позвони Сенатору, я тебя прошу.
Кирсанов (тыча пальцем в сторону телевизора). Он же на сессии сейчас сидит!
Зоя Сергеевна. Он должен был сегодня прилететь, мне Анюта говорила. Позвони, прошу тебя!
Кирсанов (нервно). И не подумаю. Стану я среди ночи беспокоить человека из-за какой-то дурацкой ерунды!
Базарин. Да, Зоя Сергеевна, тут вы, знаете ли… В самом деле – неловко. Конечно, это очень удобно – иметь среди своих добрых знакомых члена Верховного Совета, но согласитесь, что это все-таки не тот случай…
Зоя Сергеевна. Откуда вы знаете, какой это случай?
Базарин. Н-ну… Как вам сказать… Лично я не могу к этому серьезно относиться, как хотите. И вам не советую.
Кирсанов. Главное, что я ему скажу, ты подумала? (Язвительно.) «Богачи города Питера!» Да он пошлет меня к чертовой матушке и будет прав. Если уж звонить, то тогда в милицию. Там, по крайней мере, хоть дежурный не спит. Во всяком случае, не должен спать, раз он за это деньги получает…
Базарин (решительно). Никуда звонить не надо. Совершенно очевидно, что это чей-то дурацкий розыгрыш. Сегодня же старый Новый год, вот и развлекаются какие-то кретины!
Зоя Сергеевна (тихо). Старый Новый год завтра.
Кирсанов (он снова внимательно изучает повестку). Это рэкетиры какие-нибудь! Знаете, что у них здесь на печати написано? «Социальная ассенизация»! Идиоты! И рассчитывают на полнейших идиотов!.. Кстати, что это такое – СКК имени Ленина?
Базарин. Спортивно-концертный комплекс. Это где-то на юге, возле Парка Победы.
Кирсанов. Ну вот! Оставлю им все на столе, а сам поскачу с бельем на другой конец города…
Базарин (с большим сомнением). М-да, это вполне возможно. Только, по-моему, он очень похож на твоего Моргачева…
Кирсанов. На какого Моргачева?
Базарин. Ну на Моргунова… На аспиранта твоего, как его там…
Кирсанов. Ты, кажется, всерьез полагаешь, будто я уже не способен узнать собственного аспиранта?
Базарин. Извини, но я ничего не полагаю. Я только тебе говорю, что он очень похож…
Кирсанов. У меня нет такого аспиранта. Это не мой аспирант. Это вообще не аспирант. Это либо жулик, черт его подери, либо идиотский шутник!
Базарин (кротко). Ну извини, я вовсе не хотел тебя обидеть. Я тоже считаю, что это идиотская шутка и что нам всем надо успокоиться. Зоя Сергеевна, я вас умоляю: успокойтесь и не берите в голову. Хотите, я чайник пойду поставлю? Газ, я надеюсь, еще не выключили?..
В прихожей хлопает дверь, и в комнате появляется Александр Рувимович Пинский. Это длинный, невообразимо тощий человек, долговолосый, взлохмаченный, с огромным горбатым носом и с неухоженной бороденкой. Он старый друг семьи Кирсановых, живет двумя этажами выше по той же лестнице, поэтому он в пижаме и тапочках, а поверх пижамы – в некогда роскошном восточном халате. В руке у него листок бумаги.
Пинский (возбужденно). Слава богу, вы не спите… Как вам это понравится? (Он швыряет бумажку на стол.) По-моему, это уже переходит все пределы!
К бумажке тянутся все трое, но быстрее всех оказывается Зоя Сергеевна.
Зоя Сергеевна (читает высоким ненатуральным голосом). «Жиды города Питера!..» Что это такое?
Пинский. Читай, читай, дальше там еще интереснее.
Кирсанов (отбирает у жены листок). Позволь. Дай мне. (Читает.) «Жиды…» Так. «Все жиды города Питера и окрестностей должны явиться сегодня, двенадцатого января, к восьми часам утра на стадион «Локомотив». Иметь с собой документы, а именно: свидетельство о рождении, паспорт, расчетные и абонементные книжки по оплате коммунальных услуг. Все ценности, как-то: меха, наличные деньги, сберегательные книжки, валюту, драгоценности и украшения, а также коллекции – оставить дома в надлежащем порядке. Жиды, не подчинившиеся данному распоряжению, подлежат заслуженному наказанию…» Так. Тут у них что-то зачеркнуто… А, понятно. «Лица, самовольно проникшие в оставленные квартиры, будут наказаны…» Но это как раз вычеркнуто. То есть в оставленные квартиры проникать можно… Ну и, конечно, председатель-комендант-ассенизатор. Подписи опять нет, а печать есть. Та же самая…
Пинский (кипя). Ну что – узнаете? Что вы на меня вытаращились? Неужели не узнаете? Олег Кузьмич, вы же у нас в некотором роде историк, вы же у нас специалист по межнациональным отношениям!.. Вижу, что ни хрена вы не узнаёте и не помните ни хрена. В сорок первом году в Киеве немцы такое же вот расклеивали по стенам, почти слово в слово… «Жиды города Киева»… А потом – Бабий Яр! Неужели не помните?.. (Торжествующе.) Вот они, наконец, высунулись, ослиные уши, хулиганье фашистское, доморощенное! И ведь главное – совершенно уверены, что какой-нибудь еврей обязательно с перепугу попрется к восьми часам, а они там будут на него глазеть и ржать, как жеребцы, и пальцами на него указывать…
Зоя Сергеевна (Кирсанову). В последний раз тебя прошу. Позвони Евдокимову.
Кирсанов. Погоди, лапа. Дай разобраться. (Пинскому.) Откуда у тебя эта бумажка?
Пинский. Да только что принес какой-то гад. Наглец хладнокровный, еще расписаться заставил. Откуда я мог знать, что он мне подсовывает? Я думал, это из военкомата. Он ведь, подлец, представился: «Спецкомендатура»…
Кирсанов. Рослый такой парень, в черном плаще?
Пинский. Ну!
Кирсанов. И фонарь во лбу?
Пинский. Да! А ты откуда…
Кирсанов (сует ему в руку свою повестку). На, почитай.
Пинский. Зачем?
Кирсанов. Читай, читай, увидишь.
Базарин. Так-так-так. Это уже серьезно.
Кирсанов (ехидно). А чего тут серьезного? Ну, ходят мои аспиранты, ну, разносят шутливые повестки…
