детей…
– Негодяй! Он отнял у нас детей…
– И мы должны вернуть их. Тут мы оба с тобой согласны. Если он вернет нам детей…
– Да, он должен вернуть детей. И должен заплатить мои долги, а слуг я буду держать, каких захочу… Запрещать мне входить в королевские дворцы… это же скандал!
– Но мы должны вернуть детей, чтобы они жили с нами… под одной крышей… Это первое и самое главное. Ты же согласен с этим.
– Да, надо вернуть детей, – сказал принц.
– Еще не хватало, чтобы он ставил условия, – заявил король. – Он ведет себя отвратительно. Он хочет примирения, но я не уверен, что готов простить его.
Уолпол напомнил ему, что ссора оказывает плохое воздействие на внешнюю политику.
– Наплевать мне на принца, – буркнул король. – Он ни на что не способен.
– Разговоры о ссоре раздувают наши враги, сир. Полагаю, что испанцы не пытались бы помочь Стюарту, если бы не считали, что династия расколота изнутри. Ссору высмеивают наши писатели. Памфлеты и баллады распространяются по всей стране.
– А мой сын – шут, который развлекает народ! Людям нравится, чтобы их развлекали.
– Да, сир, людям нравится, когда их развлекают. Но когда они смеются над королевской семьей, это очень плохо. Если в ближайшее время не будет примирения, начнутся неприятности.
– И вы на стороне принца?
– Я на стороне Ганноверской династии и моей страны. Георг сверлил Уолпола взглядом. Хороший человек. Жаль,
что он ушел из правительства. Это был такой человек, какой им нужен.
Король ворчливо пообещал обдумать вопрос о примирении.
Уолпол принес Каролине письмо, которое он набросал.
– Принц должен переписать его и послать королю, – объяснил он. – Первый шаг к примирению должен исходить от принца.
– А если он подпишет?
– Тогда король будет подготовлен к примирению.
– И мне вернут детей?
Уолпол колебался. Каролина была одержима мыслью о детях. А искусный политик отнюдь не был убежден, что король уступит ей девочек. С другой стороны он знал, что Каролина не шевельнет и пальцем, пока не получит заверения, что ей вернут детей.
Уолпол был политиком, а политикам иногда приходится идти на риск.
– Заставьте принца подписать это письмо – и вы получите детей.
Каролина взяла бумагу и ушла, чтобы приступить к трудной задаче. Она надеялась убедить принца смирить свою гордость.
* * *
Георг заявил, что он не отдаст девочек, нет! Ему доставляет удовольствие иметь их у себя во дворце. Они развлекают его. Правда, он не так часто их видит. Но они его внучки, а он король. Он хочет следить за их воспитанием, поэтому девочки будут жить в его дворце.
Уолпол пояснил, что их мать готова согласиться на все, если ей вернут детей.
– Не дело принцессы ставить условия, – холодно ответил король.
Очень неприятно, подумал Уолпол. Георг соглашался разрешить сыну жить в королевских дворцах, вернуть гвардейцев для охраны и воздавать все почести, положенные принцу Уэльскому. Единственное условие, которое он не принял – это отдать матери детей.
Тяжело будет сообщить принцессе такую плохую весть. Она немедленно скажет принцу, что они не должны уступать, и он, как обычно, сделает, как она захочет. Примирение не состоится. Ссора будет продолжаться и, вероятно, станет еще более ожесточенной, чем раньше. А он, Уолпол, потерпит поражение. Последнее невообразимо. Как заставить короля смягчиться? Как заставить Каролину пойти на примирение без этого условия? Король – самый упрямый и мстительный человек на земле. А Каролина жить не может без детей.
Сначала он попытается убедить короля. Но если это не удастся, тогда непонятно, что можно сделать. Хотя… безусловно, какой-нибудь способ добиться примирения он все же найдет!
* * *
Уолпол явился к Каролине.
– Король не готов расстаться с детьми… пока… – осторожно начал он.
– Тогда ссора продолжается. – Лицо у принцессы окаменело.
– Она не должна продолжаться. Иначе число якобитов возрастет, и не все их попытки переворота будут обречены на провал.
– Мне нужны мои дети, – упрямо повторила она.
– Мне представляется, что нам может помочь герцогиня Кендальская.
– Эта… особа!
– У нее доброе сердце. И тоже есть дочь.
– Которую она называет своей племянницей, хотя мы все знаем, что это дочь короля.
– Наверно, она поймет материнские чувства и в этом случае будет на вашей стороне.
– Что вы предлагаете?
– Чтобы вы поговорили с ней… объяснили…
– Чтобы я унизилась перед королевской шлюхой?
– Он относится к герцогине как к жене. Они вместе, наверно, уже лет тридцать. Она добрая женщина…
– Вы думаете, это поможет? – с жалким видом спросила Каролина.
– Да, мадам.
* * *
И она поехала к Эрменгарде, герцогине Кендальской, и рассказала ей, как она мечтает быть вместе с детьми.
– Прошу вас, представьте себе, – говорила Каролина, – что должна испытывать мать, разлученная с тремя маленькими девочками, с которыми ей разрешено видеться только время от времени, будто они чужие.
Герцогиня плакала вместе с ней.
– Это так огорчительно, – вздохнула она.
– Кажется, король не понимает.
– Его разум занят столькими государственными делами, – сказала герцогиня.
– Если бы вы могли объяснить ему.
– Я?! – герцогиня очень встревожилась.
– Я знаю, как вы преданы друг другу.
– Но я никогда и в мыслях ничего не советую королю.
Каролина печально посмотрела на Эрменгарду и подумала: «Конечно, потому он так долго и держит тебя». Каролина напрасно унизилась перед этой женщиной.
* * *
Уолпол оказался в затруднительном положении.
Король не хотел выпускать из своего поля зрения внучек. Он обещал пойти на уступки, но внучки должны оставаться с ним.
Принцесса была в отчаянии.
– Для меня это нешуточное дело! – сказала она Уолполу. – Я не отступлю. Я буду просить, пока не верну детей.
Но примирение следовало ускорить. Уолпол дал себе слово довести начатое до победы. Его собственная репутация зависела от успеха этого дела, потому что он поклялся добиться примирения. Кроме того, ссора вызывала неодобрение за границей. Не только Уолпол, но и вся Англия нуждалась в примирении короля с сыном.
