Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 105
Лана прошла в номер, положила сумку на журнальный столик, а сама присела в низкое кресло.
– Не обвиняй меня, – попросила она. – Я, правда, не считаю, что изменила тебе.
– Конечно, ты не изменяла! Разве ты на такое способна? – неприятно усмехнулся Игнатьев. Повернулся к ней и присел на края стола. На Лану смотрел в упор.
– Очень надеюсь, что нет.
– А что же тогда приключилось с тобой здесь? Взыграли прежние чувства? – Лана отвечать не торопилась, и Игнатьев в порыве эмоций взмахнул рукой. – Но это что-то ненормальное, даже болезненное, согласись, уйти от мужа к бывшему мужу.
Лана внимательно наблюдала за ним, за выражением на его лице, на котором проскальзывала то снисходительность, то пренебрежение вперемешку с раздражением. Она так сразу и не могла припомнить, когда Слава чем-то так серьёзно был впечатлён, что не мог справиться с обуревавшими его эмоциями. Разве что, смерть матери, но это выходило за пределы среднестатистической ситуации, это было горе, а с горем справиться невозможно, даже напоказ. А вот чтобы она на него так действовала, наверное, в последний раз такую бурю чувств в исполнении Игнатьева, Лана наблюдала в первые месяцы их брака. И он тогда на неё не злился, тогда он её любил.
– Что с твоей девочкой? – спросила она вместо ответа или комментария. – Прости, я не помню, как её зовут.
Слава отвернулся от неё, одним глотком допил виски и поморщился.
– С ней всё в порядке.
– Ты её бросил?
Это ему не понравилось, он кинул на Лану выразительный взгляд.
– Мы расстались, – то ли оповестил, то ли поправил он её.
Лана кивнула. Что ж, она не была удивлена. Подозревала нечто подобное.
– И ты расстроен, – подсказала она.
Игнатьев разозлился.
– Ты пришла поиграть в психоаналитика?
– Нет, просто я тебя знаю. Ты расстроен и нервничаешь. Видимо, ты на самом деле ею увлёкся. Тогда мне жаль, что ничего не вышло.
– Тебе жаль? Серьёзно? Разве ты не должна злорадствовать? – Он развёл руками. – Разве ты не должна сказать, что ты меня предупреждала?
– Я тебе это уже говорила сегодня, повторяться не буду. Я тебе сочувствую, если тебе нужно моё сочувствие, но, извини, я не стану жилеткой. Не попрошу тебя поделиться со мной горем, переживаниями и рассказать, что же случилось. И не буду радоваться твоей ошибке. Я пришла рассказать тебе о том, как мы с Соней жили последний месяц. Почему всё так случилось, и почему я не поеду с тобой в Москву.
– Не поедешь?
– Нет. Мы останемся здесь.
– Вы останетесь здесь, – передразнил он её. – А ты Соню спросила, хочет ли она остаться здесь? И нужен ли ей новый папа. Ты, вообще, о чём-то ребёнка спросила?
– А ты? Сколько ты всего наговорил мне за последние недели? Забыл, как ты легко решал наши судьбы, на всю страну, Слава! И не спрашивал ни меня, ни Соню. Но я знаю почему. Знаю. Потому что ты был уверен, что сложись ситуация вот так, как она сейчас сложилась, ты сможешь запросто вернуть всё на свои места. Меня поставить на место. Я ведь права?
– Глупости говоришь.
Лана покачала головой.
– Нет. Вся эта шумиха в прессе была нацелена именно против меня. Ты меня уничтожил, Слава. Моё имя, мою репутацию, ты прекрасно понимал, что ты делаешь. И тебе это было выгодно в любом случае. Если бы ты сумел забрать у меня Соню, я бы осталась полностью зависима от тебя. Я никому не нужна, я никто. Но я всегда была бы рядом, жила на твои подачки и клянчила редкие встречи с дочерью. А приди тебе в голову вернуть семью, я должна была быть тебе благодарна. Ведь после всего, что ты обо мне наговорил, я должна была бы упасть тебе в ноги, за то, что ты простил все мои прегрешения. И я бы вернулась в твой дом – в наш дом! Я душу в него вложила! – на правах служанки и приживалки. И не отводи глаза, Слава. Мы здесь одни. Я тоже прекрасно умею играть в эти игры. Или ты думаешь я не чувствовала твою злость в последний год? Ты постоянно на меня злился, я выводила тебя из себя любым словом или действием. И ты нашёл выход.
– Ты пришла мне всё это высказать? Душу облегчить?
– И это тоже, – не стала спорить Лана. – У меня есть на это право, не находишь?
– А, по-моему, ты откровенно перемудрила. Я не настолько прагматичен и коварен.
– Настолько, – возразила она, – именно настолько. Но я никогда не ставила тебе это в упрёк и не считала недостатками. Наверное, зря. Но ведь меня и нашей семьи это никак не касалось.
– И деньги приносило. А ты, любимая, альтруисткой никогда не была.
– Значит, мы друг другу подходили.
– Подходили? Всё в прошлом?
– Выходит, что так, Слава. Я не вернусь в Москву. Мне там больше нет места, даже рядом с тобой. Да и не хочу, если честно.
– А вот в это не поверю, – усмехнулся Игнатьев. Отошёл к бару, налил в бокал очередную порцию виски.
– Может быть, я в этом раскаюсь, – не стала спорить Лана. – Туман рассеется, скандал утихнет, и я с тоской вспомню жизнь в столице, но я больше не стану ничего загадывать и планировать. Я слишком долго жила планами и расписаниями. Сейчас я хочу остаться здесь. И даже если я ошибаюсь, я теперь уверена, что моей дочери лучше расти здесь. А это самое главное – что лучше для Сони. А со своими разочарованиями я примирюсь, они уже не так важны.
Игнатьев повернулся к ней, взглянул возмущённо.
– Лучше здесь? – Снова рукой повёл, видимо, начал пьянеть, раз не мог контролировать широкие жесты. – В этом колхозе? В старом, разрушающемся доме, в пригороде?
– Нет, не в пригороде. Ей лучше без столичной суеты, пафоса и бесконечного притворства. Я хочу, чтобы она выросла на тихой улице, ходила в обычную школу и общалась с обычными детьми. Чтобы она жизнь узнала, Слава! Что мы ей дали, кроме того, что покупалось за деньги? У неё даже друзей, как таковых, не было! А те, что были, тоже не выходили из дома без взвода охраны. Слава, я знаю, что ты любишь Соню, – продолжила она более ровным тоном, стараясь своими интонациями и мужа успокоить. – И я ни в коем случае не стану влезать в ваши отношения. Но ты всегда занят. Сегодня ты впервые, наверное, за два года, провёл с ней два часа. В Москве у тебя для этого нет ни времени, ни возможности. А здесь… здесь у Сони будет другая жизнь. У неё буду я, будешь ты, Ваня, будут бабушки и дедушка. Она чувствует себя нужной и важной. Она изменилась, Слава, всего за какие-то недели. Раскрепостилась, перестала без конца извиняться. Она ведёт себя, как нормальный ребёнок!
– И это заслуга твоего бывшего, я правильно понимаю?
– Нет, ты понимаешь неправильно. Но хочешь поговорить про Ваню, да? – Игнатьев сверлил её взглядом и молчал, и Лана согласилась с его желанием, только перед тем, как заговорить, сделала глубокий вдох, словно набиралась сил. – Ты можешь мне не верить, и я понимаю, как всё это выглядит со стороны, наверное, жутко странно и неправильно, но я клянусь тебе, что когда я приняла решение приехать в Нижний Новгород, я была уверена, что он здесь больше не живёт, по крайней мере, на нашей улице. Я не стану тебе врать, что я о нём не думала. Он как раз был первым человеком, о котором я подумала, решив вернуться, и встречаться с ним я не хотела ни под каким предлогом. Слава, тебе-то я не должна рассказывать, ты-то знаешь, как болезненно я реагировала на любое упоминание о первом браке! И ты всегда знал, что именно Ваня отец Сони.
Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 105
