Сложив заранее подготовленные вещи в дорожный мешок – совсем немного, чтобы добраться до Аверда, да прожить первые несколько дней, Грейцель застегнула пояс с ножнами и накинула теплый плащ – ночи уже были достаточно холодными. Встав у зеркала, она собрала волосы в хвост, что сделало ее лицо строже и немного взрослее. Высокий рост и зрелая фигура довершали картину – незнакомый сейчас не задумываясь, дал бы ей все девятнадцать. Осмотрев себя с ног до головы, девушка осталась довольна.
Сев за стол, она вытащила из стопки лист бумаги, быстро набросала несколько строк для родителей, и тихонько вышла из комнаты.
По пути к лестнице нужно было пройти мимо дверей, ведущих на терассу, где они собирались на ужин. Створки были приоткрыты. Отец и мать о чем-то негромко говорили. Уже почти пройдя мимо, Грейцель услышала свое имя и, остановившись, непроизвольно прислушалась. Родители сидели рядом, спиной к двери и смотрели на заходящее солнце.
– …И все-таки, как он сказал – так и получилось. Ох, Стогальд… – вздохнул Дикфрид
– Пусть его отдых будет мирным, – тихо сказала Гри.
– Он его заслужил.
Дикфрид обнял жену и она положила голову ему на плечо.
– Дикфрид?
– Что, моя хорошая?
– Может быть, у Грейцель это на судьбе написано?
– Может и написано. Только не такой судьбы я ей желал.
– Зря ты с ней так, все равно. Знаешь ведь – она же действительно с самого детства этой мечтой живет.
Дикфрид помолчал несколько секунд.
– Знаешь, я в юности очень мечтал уехать на Север, – вдруг тихо сказал он. – Смотрел в Хейране на мастеровых, ходил в корджу в Белом квартале, распевал гедарские песни, пил пиво. Даже разок-другой подрался, было дело.
Он тихо засмеялся, вспомнив прошлое.
– Знакомый у меня хороший был – Тойорга – один из старшин. Уж сколько я к нему приставал, чтобы он меня к какой-нибудь артели приставил. Он все отнекивался: «Вот на что оно тебе сдалось-то? Чем тебе здесь жизнь не мила?». Но, в конце концов уломал я его. Взяли меня по его просьбе подручным. К Стогальду, отцу твоему как раз. А как артель на Север вернулась – и я с ней.
– Вот видишь, сбылась мечта твоя.
– Сбылась. Да только в мечте моей про стертые до мяса ладони ничего не было. Про то, что цепи к рукам примерзают. Про то что кожа на лице лопается, когда под ветром бревна от коры чистишь. Я за первую неделю тысячу раз сам себя проклял. Каждый вечер слово себе давал, что вот завтра же пойду к Стогальду, и – провались оно все сквозь эти сугробы – буду проситься домой. А к утру отдохну, мозоли затянутся более-менее, позавтракаю со всеми – и уже запала такого как вечером нет. Перемотаешь руки бинтами, рукавицы сверху натянешь, выйдешь на работу, посмотришь, как другие трудятся – и аж зло берет! Думаешь «Что я, хуже мальчишек местных?!» И снова до темноты, до кровавых мозолей, так что бинты вечером с мясом от рук отстают. Я даже бриться перестал – не мог бритву в руках держать. Стогальд тогда меня и начал «Бородатым» называть. «Не устал, Бородатый?» – спрашивает. Я зубы сожму и что-нибудь ему в ответ вякну. Он посмеется да отойдет. Потом однажды вечерком зашел ко мне и говорит: «Все вижу, молодец. Север слабых не любит, но у кого характер железный – тех Гедрэ уважает. Завтра на работу не выходи, отдыхай, вот увидишь, к вечеру все пройдет. А послезавтра поедешь со мной на вырубку. Теперь вижу, что можно тебя к настоящей работе допускать.» Не поверишь – к утру руки и лицо болеть перестали, а к вечеру – как ничего не бывало.
– Вот видишь.
– Только не хочу я, чтобы наша с тобой единственная дочка-красавица также как я к мечте своей шла – через кровь, через боль, через слезы втихомолку. Не скажу ничего про Академию, но что в гарнизоне за высокими стенами и красивыми воротами происходит, я знаю – доводилось видеть. Исполнится ей восемнадцать, поедет сама – тут мы ей мешать не станем. Глядишь, изменится у них что-то, или она сама передумает. Но собственными руками ее туда отправить… уж прости, не могу я. Понимаешь меня, родная?
– Понимаю, – тихо ответила Гри
Грейцель почувствовала себя неудобно, словно увидела что-то очень личное, что не предназначалось для ее глаз. На цыпочках она прошмыгнула мимо и, стараясь не скрипеть досками пола и не попадаться на глаза работникам, вышла на задний двор. Быстро темнело, нужно было торопиться – последняя лодка в порт Аверда уходила еще засветло.
– Грей?
Девушка подняла голову. Мэй Си сидела напротив. Грейцель протерла глаза.
– Что-то я сегодня сплю на ходу. Ты давно здесь?
– Нет, не очень, – улыбнулась Мэй Си. – Гри зовет всех ужинать.
– Уже? Она же попросила тебя найти. А я…
– Вот, я нашлась. Идем? Они нас ждут.
– Конечно, пойдем.
ГЛАВА 76
За столом Дикфрид коротко рассказал, до чего ему удалось договориться.
– Недалеко от того места есть каменный карьер, – сказал он. – Оттуда вам пришлют шесть повозок, груженных камнем. Сопровождать их будут ребята из моей артели, за них я ручаюсь – болтать не станут, лишних вопросов задавать – тоже. Разгрузят камни, загрузят все, что нужно, спрячут от посторонних глаз. А вот чтобы они нормально вниз спустились и ничего лишнего не увидели – это уже вы постарайтесь сами.
– Хорошо, конечно, – кивнула Грейцель.
– Груз весь доставят в карьер. Там есть, где все это припрятать. Но, скорее всего, не залежится: мой знакомый уже отправил сообщение в Хейран, оттуда очень быстро приедет кто-то от Ховскодов, чтобы договориться насчет покупки всего вашего креланита. Скорее всего, попытается поторговаться, или надавить, чтобы сбросить цену…
Он посмотрел на Мэй Си и усмехнулся:
– Ну, да и вы не так просты, я уверен. Думаю, справитесь.
– Мы постараемся, – улыбнулась Мэй Си.
– Вот и отлично.
Дикфрид откинулся на стуле с довольным видом.
– Тогда, не считая завтрашнего, который уйдет у вас на обратную дорогу, в запасе у вас будет дня четыре. Долго тянуть тоже не следует – мало ли кто решит прогуляться по окрестностям. Зачем лишние сложности, верно? Успеете?
– Успеем. Спасибо тебе, папа.
– Не за что, дочка.
Дикфрид подмигнул дочери и потер руки.
– Ну, раз все решили, то хватит о делах, давайте ужинать. Грейцель, Хейнз меня давеча спрашивал, нет ли о его парне новостей. Как там этот белобрысый пройдоха поживает?
Ужин закончился еще засветло. Грейцель и Мэй Си помогли Гри убрать со стола, а затем Грейцель вдруг попросила:
– Мэис, так хочется пройтись. Я тут столько не была. Ничего страшного не будет, если выйдем, прогуляемся?
– Конечно, – Мэй Си повесила на место полотенце, которым вытирала руки, – Идем.
