Ультиматум
Кристина медленно брела по проспекту Стачек, вспоминая свадьбу Лиды и Гриши. Стоило ли говорить, что, подходя к загсу, она волновалась так, что чуть было не повернула назад. И возможно, повернула бы, если бы не была свидетельницей. Все-таки так подводить подругу она не могла. Пришлось собрать всю волю в кулак и войти. И дело было далеко не в трепете перед церемонией бракосочетания, а совсем в другом. С той самой минуты, когда она получила приглашение от Лиды с Гришей, Кристина думала об одном — там она увидит ЕГО.
И вот этот момент настал. Сейчас она откроет дверь и… Удивительное дело, всю неделю до этого момента она храбрилась и говорила себе: «Подумаешь! Плевали мы с высокой вышки и на него, и на его половину!» — и еще много разных слов и выражений. Она панически боялась этой встречи и одновременно очень ждала ее.
Каково же было ее разочарование, когда оказалось, что никакого Вадима Воронова и супруги не ожидается. Разумеется, Кристина могла бы узнать об этом и раньше, как только получила приглашение. Но она побоялась спросить об этом Лидию, опасаясь какой-нибудь колкости или насмешки. А надо было спросить, тогда не дрожали бы ноги весь путь до загса.
Когда Кристина поняла, что четы Вороновых среди приглашенных нет, она в первый момент почувствовала невероятное облегчение, но оно молниеносно сменилось чувством пустоты. Все стало неинтересно, даже когда в загс явилась чуть не в полном составе группа глухонемых ребят, учеников Лидии, с которыми Гриша занимался теннисом.
Народу было немало, со стороны Лидии, конечно, больше, потому что почти все родственники жили здесь же, в Питере. Гришина мама приехала-таки из Красноуфимска на Урале, а сестра с Сахалина только прислала телеграмму, что и понятно: перелет Южносахалинск — Санкт-Петербург в оба конца стоил почти столько же, сколько сама свадьба.
Отмечали в квартире у Лидии, хотя после свадьбы молодые собирались жить отдельно — у Гриши на Петроградской. Все было, конечно, не столь шикарно, как на свадьбе Воронова, где Григорий был свидетелем несколько месяцев назад, но зато люди были куда приятнее (Гриша при всей своей незлобивости не мог ронять, как можно звать на семейное торжество таких, как этот Эдуардыч).
В общем все остались довольны. И Лидия казалась настоящей красавицей, — светлое трикотажное платье очень ей шло. И не только Гриша, но и ее собственные родители смотрели на нее с восхищением, не понимая, как же это они раньше не замечали, что дочка-то у них выросла не хуже любой кинозвезды.
Так что все были довольны. Только Кристина сидела в уголке и грустила. В конце концов она решилась спросить у Лиды, отчего нет Вадима с женой.
— Ну его! — махнула рукой Лидия. — У него совсем крыша поехала. Звездная болезнь, — объяснила она.
— И вы с ними не общаетесь?
— Лично я, — сказала Лидия, — после истории с… — она понизила голос, ибо невесте не к лицу произносить такие слова, — с этой «Задницей России», как ее называют, потеряла к нему всякое уважение. И дружить с ним, даже встречаться не желаю. Хотя он и не предлагает.
— Понятно, — кивнула головой Кристина, которой на самом деле понятно было далеко не все.
Она не верила, что Вадим до такой степени зазнался, что порвал отношения со своим единственным другом. Но Лидия ничего не знала, а спрашивать у Гриши сейчас, в такой торжественный день, она постеснялась. Кристина ушла со свадьбы одной из первых. Ее проводил до метро Лидин двоюродный брат, и через двадцать минут она вышла на станции метро «Автово».
Было начало-двенадцатого, и народ еще ходил, работали ларьки рядом с метро, светили уличные фонари, так что никаких оснований бояться хулиганов не было. И все-таки Кристине стало почему-то не по себе, и она ускорила шаг. В сущности, чего бояться? На ее пути был только один неприятный участок — часть двора до парадной. Но уж как-нибудь… А можно позвонить снизу из автомата, если он работает, и попросить мать выйти на лестницу.
Внезапно Кристина заметила, что впереди резко затормозила машина. Она плохо разбиралась в марках автомобилей и понимала только, что это какой-то шикарный и, наверно, очень дорогой иностранный джип.
Кристина остановилась, готовая ринуться назад. Потому что шестое чувство безошибочно подсказывало: беда.
Дверцы джипа распахнулись, и наружу вышли двое: один крепкий, среднего роста, стриженный впереди и длинноволосый сзади, и другой — среднестатистический охранник-силач. Увидев их, Кристина повернулась и что есть сил бросилась бежать. Сердце бешено стучало, заглушая топот ног за спиной. Внезапно чьи-то руки железными тисками сжали плечи и одновременно, заглушая готовый вырваться крик, закрыли ей рот и почти заткнули нос. Кристина начала задыхаться, она бы укусила эту отвратительную, пахнущую соленой рыбой руку, если бы это не было так противно.
Тем временем ее куда-то поволокли. Антон — об этом она догадалась, как только увидела мерзкого телохранителя с хвостиком. Этого человека она узнала бы, наверно, и через сто лет, — вряд ли второй такой есть на свете.
Кристина отчаянно отбивалась, краем сознания удивляясь, отчего же никто не обращает внимания, ведь есть же люди на улицах. Но люди, видно, не хотели вмешиваться, да и не от всякого вмешательства был бы толк: дадут под ребра, и дело с концом. Вполне может быть, что, прибежав домой, добропорядочные граждане начнут крутить телефонные диски, вызывая милицию, но будет уже поздно, потому что с проспекта исчезнет и джип, и девушка, и волокущие ее к машине парни.
Короче, не прошло и минуты, как Кристина смогла убедиться в справедливости своих подозрений. В джипе, развалившись на заднем сиденье, ей улыбался Антон.
Кристина не видела его несколько месяцев. Она, в отличие от Лидии, не очень-то интересовалась тем, куда он подевался, и уж конечно не рвала на себе волосы по этому поводу. Кристина бы, наверно, даже не узнала о том, что Антон исчез из Санкт-Петербурга, если бы ей об этом не сказала та же Лидия.
И вот теперь он появился снова. Еще более лощеный и еще более наглый. Где он был, что делал — было покрыто густым мраком неизвестности, однако его сытая довольная физиономия ясно указывала на то, что он был не в отсидке. А сменившийся гардероб, который стал еще более дорогим и изысканным, намекал на то, что Антон скорее всего провел эти месяцы в деловых поездках по государствам ближнего и дальнего зарубежья. Причем поездки явно оказались успешными.
