— Ну разве не красиво? — произнес он, когда они присели отдохнуть в уединенном местечке с видами, очаровавшими их обоих.
— Лучше, чем в Богноре, — самодовольно прибавил он, с тревогой подумав о том, уж не огорчил ли опять Фиону намеком на то, что ему хотелось бы сейчас быть там.
Фиона почувствовала, как ее дыхание учащается. «Сейчас я это скажу, — подумала она, — я это сделаю».
— Было бы красиво, — осторожно заговорила Фиона, — вот только я ничего не воспринимаю, потому что ты меня очень расстраиваешь.
Ей тотчас захотелось взять свои слова обратно, чтобы они могли побыть вместе и потом вернулись бы домой, к жизни, где все будет как прежде — без ссор, без изменений, все тихо и мирно.
Для Грэма красота мгновенно поблекла. Он подсел поближе к Фионе.
— Ты ждешь, что я спрошу у тебя, из-за чего ты так расстроена?
— А разве ты не хочешь спросить об этом? — гневно спросила Фиона, уже жалея, что завела этот разговор.
— Нет, я знаю, в чем виноват.
«Стоп, стоп! — захотелось крикнуть Фионе. — Не говори ничего! Я передумала. Притворюсь, что меня не тревожили эти телефонные звонки, и больше ты звонить не будешь, и мы вернемся к тому, что было. Больше ничего не хочу знать!»
К сожалению, Грэм не читал ее мыслей. Он не умел этого делать, как не мог и тактично поддерживать разговор с незнакомыми людьми за столом.
— Прежде всего, ты совершенно зря беспокоишься: я никоим образом не предавал тебя. И никогда не предам. В отличие от Тима, меня не соблазнит женщина в дешевой блузке, и я доволен жизнью с тобой. Ты ведь знаешь это, правда?
У Фионы опустились плечи. Слишком уж долго он подбирается к «но». Есть правило: чем дольше идешь к «но», тем оно хуже.
А он так еще ничего и не сказал.
— А все, что я сделал, чего на самом деле я и не делал вовсе…
— О господи, да кто она?
Грэм опешил. Он все подстраивался к «но», а его опередили.
— Кто она? — спросила Фиона, на этот раз спокойнее.
— Я когда-нибудь говорил тебе, что был помолвлен с девушкой по имени Кристина?
Фиона уставилась на него:
— Нет! Думаю, я бы это запомнила.
Грэм опустил голову:
— Как бы там ни было, мне был всего лишь двадцать один год, а она не появилась в тот день, когда мы должны были пожениться.
Фиона откинулась, пытаясь осмыслить это значительное событие в жизни своего мужа, которое многое объясняет, тогда как он предпочел скрыть это от нее.
— А теперь она хочет, чтобы вы опять были вместе, так? Чего именно хочет эта Кристина? — спросила она дрожащим голосом.
Грэм онемел. Фиона не должна была задавать этот вопрос, пока он не нашел на него ответа. Вот почему он так долго подбирался к «но». В голове у него складывался еще один рассказ, в котором он пытался решить, что он будет делать с Элоизой. И с Кристиной.
Когда ответ нашелся, Грэм принял его с облегчением и без сомнений, так он был прост и неизбежен.
— Ничего, — сказал он. — Просто она хотела встретиться, узнать, насколько я преуспел в жизни. Мы обменялись несколькими электронными письмами, пару раз я разговаривал с ней. Сознаюсь, у меня был соблазн встретиться с ней, чтобы задать кое-какие вопросы, на которые я так и не получил ответа. Но в конце концов я решил: что бы она ни сказала, это не изменит мою жизнь к лучшему. Поэтому больше не общался с ней.
«Прости меня, Элоиза, — прошептал он про себя. — Если Бог есть, то он доставит тебе это сообщение. Ты слишком многого хочешь. Не могу я больше встречаться с твоей матерью. Это откроет двери, в которые войдет слишком много людей, а некоторые из них рассчитывают на то, что я должен держать их крепко запертыми. Ты меня, конечно, будешь ненавидеть, но если это поможет тебе понять, почему я отказал, то я не буду винить тебя за это.
Но не трать слишком много сил на ненависть ко мне. Я уже проходил через это, и мне такое не помогло. Когда прощаешь, испытываешь огромное облегчение; я испытал его в тот день, когда простил твою мать.
Знаю, ты уже придумала жизнь, в которой либо ты нашла место в моей новой семье, либо я вернулся к твоей матери. Но ни то, ни другое невозможно. Разумеется, я не смогу удержать тебя от того, чтобы ты и дальше меня искала. И если ты меня найдешь, я не откажусь от тебя. Но прошу тебя тщательно подумать, прежде чем делать это.
У тебя есть мать, и, как мне известно, был замечательный отец. Тебе очень повезло. Пусть это останется реальностью, не нужно гоняться за мечтой. Скорби о своем отце, потому что он и был твоим настоящим отцом в подлинном смысле этого слова, а потом наладь отношения с матерью. Я знаю, сколько неприятностей мать и дочь способны причинить друг другу, и не желаю тебе этого.
Когда вернусь домой, напишу тебе все это. Поначалу ты истолкуешь мое поведение как трусость, но когда-нибудь, надеюсь, поймешь, что я так и не смог бы предложить тебе то, в чем ты нуждаешься. Я бы только разочаровал тебя.
Самый плохой урок, который может извлечь молодой человек, состоит в том, что дети — не единственное, что занимает жизнь родителей. А моя жизнь сложнее, чем у большинства людей, ведь у меня жена и четверо детей. Ты меня возненавидишь за то, что я это говорю, но я и о них не должен забывать при всем том, что происходит. Это сложно до крайности, но поверь мне, я мучительно размышлял над всем этим, и это лучшее, что я могу сделать. Возможно, это поможет тебе представить, каким отцом я был бы для тебя в этот период твоей жизни.
Надо добавить «аминь»?»
— Грэм? — Фиона как-то странно смотрела на него. — С тобой все в порядке?
Он обхватил ладонями ее лицо и крепко стиснул его.
— Да, в полном порядке. А как ты? Ты-то как?
— Да вроде ничего, — неуверенно ответила она.
«Значит, с нами обоими все в порядке, — думал Грэм, когда они шли обратно, поддерживая друг друга. — Это-то мне и нужно».
Дафна смотрела, как все семьи, вовлеченные в подвижную игру, с радостью мокнут.
— Всегда приятно видеть людей счастливыми, — сказала она Картеру довольным голосом. — Надеюсь, и Фиона с Грэмом так же смеются во Франции.
— И вы имеете право на то, чтобы быть счастливой, — уверенно проговорил Картер.
— Я еще буду счастливой.
Она протянула ему руку, чтобы он помог ей подняться. Поднявшись, она не выпустила его руки.
— Пойду вздремну в прицепе. А может, вы захотите днем отвезти меня в город? Мне нужно купить кое-что из одежды.
Картер понял ее и с благодарностью сжал ей руку:
— С удовольствием.
И Дафна поняла Картера.
В субботу был вечер танцев, и по этому случаю все приоделись. Дафна привлекала всеобщее внимание в своем зеленом, цвета лайма, наряде, с корсажем в блестках, который не посрамил бы любой парад мод.
