И он даже обнаружил во всей этой ситуации нечто утешающее, потому что понял: он больше не испытывает никаких чувств к своей жене, он полностью освободился от ее смертоносной паутины… Но он не радовался этому, потому что знал: женщина, которую ему предстоит спасти от Изабель, находится сейчас в руках его злейшего врага.
— Проснись, красотка! Тут тебе не барские хоромы, а я тебе не горничная!
В кошмар Александры проник вдруг хриплый, грубый женский голос.
Сначала боль, потом темнота. А потом пробуждение — и еще худший кошмар…
— Что?.. Где я? — прошептала она, с трудом шевеля непослушным языком.
— Ля-ля! Прелестная леди хочет знать, куда ее приволокли! — Неряшливая старуха с жиденькими волосами, выбивавшимися из-под засаленного чепчика, шагнула к Александре, держа в высоко поднятой руке фонарь. — Уж это не Бедфорд-сквер, можешь быть уверена! — Старуха откинула голову и хрипло расхохоталась, выставив напоказ темные кривые зубы.
Александра, содрогнувшись, прижалась к стене, покрытой грязью и плесенью.
Старая карга, выругавшись, пнула Александру в голень.
— Вставай, шлюшка! Господин хочет тебя видеть, хотя, убей меня, не понимаю, на что ты ему сдалась? Что ты такое? Тощий полудохлый цыпленок, вот что!
— А мальчик здесь? — спросила вдруг Александра. — Пенни здесь?
— Мальчик? Ну, тут вокруг полно мальчиков, и скоро ты сама это увидишь! А ну, поторопись!
— Что этот Диггер сделал…
— Диггер! — резко прошипела ведьма. — Вот это имя тебе лучше называть пореже, моя высокородная мисс! — Старуха бросила через плечо в темноту нервный взгляд. — Ну, поднимайся, хватит болтать!
Александра попыталась встать, медленно разогнув затекшие от холода и сырости ноги, и почувствовала пульсирующую боль в искалеченной лодыжке. Старуха, разозленная ее медлительностью, резко ткнула Александру под ребра, и девушка снова упала на пол.
— Ну, пошевеливайся, девка! Потом будешь отдыхать! — Старуха скривила губы в загадочной улыбке и развернула платье, которое до сих пор она держала под мышкой. С удивительной мягкостью ее пальцы погладили алый атлас, отделанный черными кружевами по вырезу и подолу, а в глазах промелькнуло завистливое выражение. Потом она сунула платье в руки Александре.
— Надевай, черт бы тебя побрал!
Александра приподняла платье и с ужасом увидела невероятно глубокое декольте. Это был наряд киприотки, жрицы любви!
— Я не надену это!
Старая карга ухмыльнулась, одарив девушку злобным взглядом.
— Ну, тогда я здорово повеселюсь, когда Диггер будет сам натягивать на тебя это платьице! — Ее грубый хохот эхом разнесся в темноте, отчего кожа Александры покрылась мурашками.
Видя, что у нее не остается выбора, Александра неохотно переоделась. Когда алый шелк обхватил ее тело, девушка задохнулась от смущения и попыталась хоть как-то прикрыть необъятное декольте, выставлявшее наружу ее грудь. Она стиснула зубы и заставила себя забыть о стеснительности. Сейчас ей нужно было думать о другом — о том, как выжить…
— Ну, так-то лучше. — Старуха пошла вперед, освещая фонарем засыпанный соломой пол.
Александра осторожно продвигалась следом за ней. Ногу девушки терзала острая боль, но она запрещала себе думать об этом. «Думай о другом! Должен же быть хоть какой-то шанс убежать отсюда. И нужно быть готовой, когда он обнаружится».
Свет мигающего фонаря упал на грязные каменные ступени, ведущие наверх из подвала. Осторожно ступая по скользким ступеням, девушка поднималась все выше и чувствовала, как меняется воздух. Теперь его пропитывали острые запахи ароматизированного чая, табака, пахло и конским навозом, и солью океана. Откуда-то издали донеслось биение волн о камень, потом послышалось поскрипывание деревянных балок.
Похоже, они находятся в доках, решила Александра. Ей были знакомы эти запахи, потому что она бывала на товарных складах Ост-Индской компании в Калькутте. А если тут неподалеку есть корабли, то должны быть и моряки. Александра была уверена, что они могут помочь ей.
— А ну, шагай поживее, если не хочешь захромать на обе ноги! — рявкнула старуха и для убедительности как следует ткнула Александру.
Лестница закончилась, и фонарь высветил грубую дощатую дверь. Старуха постучала в нее.
— Эй, скажи там, что барыня прибыла! — сказала она человеку, высунувшемуся на мгновение. Через несколько секунд дверь, скрипнув ржавыми петлями, отворилась.
На Александру хлынули волны табачного дыма и вонь дешевого спиртного. Она закашлялась, а старуха поспешила втолкнуть ее в большое, тускло освещенное помещение. «Это, наверное, товарный склад», — подумала Александра, увидев деревянные упаковочные короба и ящики, кое-как составленные в грубое подобие круга. Два фонаря, расположенные в противоположных концах помещения, бросали свет на дюжину или около того мужчин, рассевшихся на ящиках или сидевших на корточках прямо на пыльном полу. Все они, как один, уставились на девушку.
Александре доводилось видеть похожих людей — они таились в доках Калькутты, подбирая объедки великой Ост-Индской компании. Они не имели ничего общего с моряками: не обладали ни силой, ни бронзовой кожей, ни острыми глазами, привыкшими вглядываться с мачты в морскую даль.
Нет, эти люди жили за счет моряков и их труда. Их кожа была вялой и бледной, как у тех существ, что никогда не выходят на дневной свет. А сейчас, когда они замерли в неподвижности, их маслянистые глазки обшаривали Александру, оценивая ее тело, едва прикрытое атласным платьем. Девушка содрогнулась…
Из полутьмы в дальнем конце комнаты выступила коренастая, чуть сутулая фигура.
— Ну, Мэйзи, — сказал мужчина, — что это у нас? Симпатичная голубка, которую можно ощипать, да? Немного тоща, но в общем ничего. — И он визгливо засмеялся.
Когда мужчина подошел поближе, Александра заметила, что кожа на его лице имеет странный, почти серый цвет, резко контрастирующий с красновато-коричневым шрамом, тянущимся со лба к углу тонкогубого рта.
Старуха, стоявшая за спиной Александры, фыркнула и сплюнула на пол.
— Да уж, тоща. Понять не могу, зачем ты…
Коренастый тип пронзительно посмотрел на нее и слегка нахмурился.
— Уж не хочешь ли ты поучить меня, как вести дела, женщина?
— Нет, да нет же! — воскликнула старуха, испуганно отступая назад. — Это меня не касается!
— Вот то-то, и не забывай об этом, — шикнул на нее коренастый. — А то как-нибудь утречком проснешься в самом грязном уголке Уайтчепела побирушкой! — Он резко обернулся и махнул рукой одному из сидящих на ящиках: — Давай сюда мальчишку!
«Пенни, — подумала Александра. — Если Пенни здесь, то этот человек, должно быть, Диггер». Неожиданно Александру пробрало холодом, и она отчаянно смутилась из-за надетого на ней наглого красного платья — оно было единственным ярким пятном в грязной, полутемной комнате. К тому же она чувствовала, как смотрят на нее подручные Диггера — это были взгляды злобных, страшных псов, только и ждущих приказа хозяина, чтобы броситься на жертву.
