Ознакомительная версия. Доступно 28 страниц из 136
Дверь в хранилище он отомкнул также без труда, быстро подобрав ключи к двум замкам. В помещении было прохладно и темно, почти как в склепе. Савелий невольно поежился от сравнения и включил фонарь. Узкий желтоватый луч мгновенно вырвал из темноты угол громоздкого сейфа. В самом центре встроен часовой механизм. Одна беда — сейф не откроется даже в том случае, если он все-таки сумеет подобрать нужный набор цифр. Сейф безусловно крепок, но у него имеется одно слабое место — боковые стенки, они не такие крепкие, как дверь. Эта информация стоила Родионову дополнительных пятисот рублей.
Раскрыв чемоданчик, Савелий достал дрель, укрепил сверло с крепким наконечником и быстро стал вращать. За пятнадцать минут он сумел просверлить двенадцать отверстий по кругу. Посветил фонариком в образовавшуюся брешь. У дальней стенки лежала небольшая коробочка, обтянутая черным бархатом. Внутри коробочки лежал алмаз величиной с детский кулачок. Даже по самым скромным подсчетам его стоимость оценивалась почти в миллион рублей. Камней такого размера в мире было всего лишь три: один украшал частную коллекцию в Германии и радовал взор богатейшего магната страны; второй отправился за океан и принадлежал государственному музею, а третий находился в России и принадлежал семье князей Юсуповых. Уникальность третьего камня заключалась в том, что он имел абсолютную прозрачность и, несмотря на огромные размеры, не имел даже мельчайших трещин.
Савелий завернул рукав и, стараясь не ободрать кожу, сунул ладонь в пробоину. Кончиками пальцев он нащупал мягкий бархат и уверенно взял его в ладонь. Теперь так же осторожно, стараясь не ободраться, нужно вытащить. Савелий волновался — сейчас он держал камень, который мог бы украсить любую корону мира. Неожиданно его обожгла неприятная мысль: а что, если внутри коробочки ничего нет? От этой мысли у Савелия даже похолодели руки. Перебарывая волнение, он, нажав на крохотную желтую кнопочку, открыл футляр — ослепляя прозрачностью, на кусочке черного бархата лежал огромный бриллиант. Тот самый!
Теперь в обратную дорогу. Едва Савелий вышел из здания, как к нему мгновенно подкатил экипаж.
— Не жалей лошадей, у меня в запасе несколько минут, — сбросил он на сиденье шляпу городового.
— Это я мигом, Савелий Николаевич! Но, пошли, родимые! — взмахнул плетью Андрюша.
Лошадки, не жалея копыт, заторопились к театру.
Филер с грустной физиономией сидел на прежнем месте. Швейцар — дремучий худой старик с огромной окладистой бородой, напоминавший генерала, вышедшего в отставку, — дремал. Савелий распахнул дверь и вошел в темный зал.
Ровно через минуту в зале зажегся свет. Савелий не спеша поднялся и, взяв Елизавету под руку, направился вместе со всеми к выходу. В фойе он столкнулся с генералом Аристовым.
— Как вам спектакль, Григорий Васильевич? — поинтересовался Савелий, отвесив легкий поклон спутнице генерала — даме лет двадцати пяти с большими черными глазами.
— Мне приходилось уже смотреть «Лебединое озеро», но хочу вам сказать, мне понравилось, особенно эта солистка, как ее… — наморщил лоб генерал, пытаясь вспомнить фамилию.
— Павлова, — подсказал Савелий Родионов.
— Вот-вот, Павлова.
— Господин генерал, — подскочил к Аристову Ксенофонтов.
— Ну что у вас там еще? — попытался выразить Аристов неудовольствие, надув и без того пухловатые губы. — Говори!
— Позвольте сказать вам наедине, — извиняющимся тоном проговорил пристав, — дело очень деликатного свойства.
Григорий Васильевич сконфуженно улыбнулся:
— И здесь служба, понимаете ли. Ну никак от нее не спрячешься. Прошу прощения, господа, — и, откланявшись, отошел на несколько шагов в сторону.
— Пойдем, дорогая, в буфет, мне бы хотелось угостить тебя шампанским, — произнес Савелий и, понимающе улыбнувшись генералу, повел Елизавету в сторону театрального буфета.
* * *
— Я рассказал все, как есть, ваше сиятельство, — взволнованно оправдывался Ксенофонтов. — Как только мне сообщили об ограблении, так я сразу к вам.
— Когда оно произошло?
— Каких-то двадцать-тридцать минут назад.
Аристов едва сдерживал все нарастающее бешенство:
— Что же делали в это время городовые?
— К ним подбежал какой-то молодчик и сказал, что на соседней улице происходит ограбление. Вот они туда и побежали!
— Болваны! Уволить обоих! И пускай катятся к себе в деревню. Банкир еще не знает?
— Нет, ваше сиятельство.
— Боже мой, как мне оправдаться перед князьями Юсуповыми, — взялся за голову генерал.
Аристов посмотрел в сторону удаляющегося Родионова. Взгляды их встретились, и Савелий в знак приветствия слегка приподнял руку.
— Пристав, вот что… спроси у филера, что остался у входа. Выходил ли кто-нибудь из зала во время спектакля?
— Слушаюсь, — с готовностью произнес Ксенофонтов.
— Хотя постойте… о чем это я. Этого просто не может быть. Ладно, ступайте, я сам во всем разберусь. И дайте мне наконец досмотреть спектакль, — едва ли не выкрикнул генерал. — Я люблю балет!
Подхватив свою очаровательную подругу под руку, он быстрой походкой направился в зал.
Глава 41
— Ну и наделал ты шума, Савелий, — пожурил воспитанника старый Парамон. — Сейчас все только и говорят о злоумышленнике, умыкнувшем алмаз. Очень боюсь, как бы до тебя не добрались. Может, в Париж бы съехал, деньжищ у тебя предостаточно. Пожил бы там всласть со своей девочкой. Кажется, ее Елизаветой зовут? — наивно поинтересовался старик.
Савелий только ухмыльнулся. Старик, смеясь, запрыгнул на своего любимого конька — любил поиграть в простака. Но за наивным вопросом стояло нечто большее. Парамон давал понять, что знает о своем воспитаннике почти все и, где бы он ни находился, за ним всегда наблюдает пара любящих и заинтересованных в его успехе глаз.
— Елизавета, — подтвердил Савелий. — Нет, Парамон, Париж не для меня. Ты же сам знаешь, без дела я могу зарасти жирком, а лишние килограммы никогда не идут на пользу волку. Он становится малоподвижным и теряет хватку, а подобного преимущества я бы лишаться не хотел.
— Так-то оно так, Савелий. Только мне мое сердце подсказывает, что фараоны что-то почувствовали. Не далее как вчерашним вечером нагрянули к Исаку в лавку. А ведь ты знаешь, кроме своих глиняных горшков, старый еврей приторговывал нашими камешками. С исправником он всегда жил в мире, за что и платил ему немало. А тут появились городовые нежданно-негаданно и давай шнырять по лавке. А исправник о шмоне даже и не знал ничего. А это значит, что они ему не доверяют больше и решили за нас взяться крепко.
— Что они обнаружили?
— Слава те господи, чистенький он был. Скинул весь товар накануне, а так бы каторги не избежать.
Ознакомительная версия. Доступно 28 страниц из 136
