- _Сто франков_? - изумленно переспросил другой солдат.
- Да, - ответил Взломщик. - И завтра меня будет мучить совесть, что взял так много. Зато выйдет по бутылке на каждого.
Он протянул деньги тому, кто говорил последним,
- Сбегай принеси. - Потом обратился к остальным: - Закройте гроб. Или ждете, чтобы пришел Ландри и помог вам?
Они положили крышку на место и воткнули гвозди в старые отверстия. Абсолютный минимум рассудительности заставил бы их или по крайней мере надоумил положить в гроб какой-нибудь, все равно какой, груз, но им было плевать на рассудительность. Вернулся ганимед, держа у груди ветхую корзину; ее выхватили у него, прежде чем он успел влезть в вагон, владелец штопора стал торопливо откупоривать подаваемые бутылки.
- Корзину он просил вернуть, - сказал ганимед,
- Ну так отнеси, - ответил Взломщик, и больше никто к этому не возвращался; солдаты хватали бутылки, едва из них была вынута пробка, и вернувшийся через час сержант был потрясен - не разгневан: потрясен до глубины души, Но тут уж он был бессилен, потому что теперь они были поистине в коматозном состоянии, валялись и храпели в смеси соломы, мочи, блевотины, пролитого коньяка и пустых бутылок, неуязвимые и свободные в этом забвении; к вечеру паровоз подцепил вагон, отвез его в Сен-Мишель и поставил на путь по другую сторону станции: проснулись они лишь благодаря яркому желтому свету, льющемуся в окна, и стуку молотков по крыше, потревожившим Взломщика.
Голова у него раскалывалась, он стиснул ее ладонями и поспешил зажмурить глаза от невыносимого света, ему казалось, что такого яркого восхода никогда не бывало. Свет очень походил на электрический; он не представлял, как может пошевелиться в нем, чтобы встать, и, даже уже будучи на ногах, пошатываясь, пока не собрался с силами, он не представлял, как совершил этот подвиг, потом, опершись рукой о стену, стал пинками приводить одного за другим в чувство или по крайней мере в сознание.
- Вставайте, - сказал он. - Вставайте. Нужно убираться отсюда.
- Где мы? - спросил один.
- В Париже, - ответил Взломщик. - Уже завтра.
- О господи, - раздался чей-то голос.
Потому что пробудились уже все и к ним вернулась даже не память, потому что и в коматозном состоянии они ничего не забывали, а ощущение опасности, словно к лунатикам, проснувшимся на оконном карнизе сорокового этажа. Они уже протрезвели. У них даже не было времени отлежаться.
- Да, господи, - произнес тот же голос.
Они поднялись, дрожа и пошатываясь на нетвердых ногах, кое-как вышли наружу и столпились, щурясь от яркого света, пока не привыкли к нему. К тому же свет был электрическим, еще стояла (нынешняя или завтрашняя, они не знали, и пока что им было все равно) ночь; два прожектора из тех, какие были во время войны у зенитчиков, освещали вагон, в их лучах люди на лестницах обивали черным крепом свесы вагонной крыши. Это был не Париж.
- Мы еще в Вердене, - сказал второй.
- Значит, станцию перенесли на другую сторону путей, - сказал Взломщик.
- Все-таки это не Париж, - сказал третий. - Выпить бы...
- Нет, - сказал Взломщик. - Получишь кофе и чего-нибудь пожевать. - Он повернулся к ганимеду. - Сколько денег осталось?
- Я отдал их тебе, - сказал ганимед.
- Черт возьми, - сказал Взломщик, протягивая руку. - Выкладывай.
Ганимед выудил из кармана несколько монет и скомканных бумажек. Взломщик взял их и быстро сосчитал.
- Может, и хватит, - сказал он. - Пошли. Напротив станции находилось небольшое бистро. Он повел их туда - там была маленькая оцинкованная стойка, у которой стоял человек в крестьянской вельветовой куртке, и было два столика, за которыми остальные посетители в грубой крестьянской или рабочей одежде сидели со стаканами кофе или вина, играя в домино; все они обернулись, когда Взломщик вошел со своей компанией и повел ее к стойке, где громадная женщина в черном спросила:
- Messieurs? {Господа? (фр.).}
- Кофе, мадам, и хлеба, если он у вас есть, - ответил Взломщик.
- На кой мне кофе? - сказал третий. - Я выпить хочу.
- Не волнуйся, - сказал Взломщик негромким, яростным голосом, даже чуть понизив его. - Побудь здесь, пока кто-нибудь не придет и не поднимет этот ящик или даже откроет его. Я слышал, что перед подъемом по лесенке всегда дают выпить.
- Может, удастся найти другой... - начал четвертый.
- Замолчи, - сказал Взломщик. - Пей кофе. Мне надо подумать.
Тут послышался новый голос:
- В чем дело, ребята? Что-нибудь стряслось?
Этот человек стоял у стойки, когда они вошли. Теперь они уставились на него - перед ними был крепкий, коренастый мужчина, очевидно фермер не такой уж старый, как им сперва показалось, с круглым, жестким, недоверчивым лицом, на отвороте куртки у него была орденская ленточка - не из высших, но вполне достойная, под стать той, что носил Взломщик; возможно, именно поэтому он и подошел к ним, они с Взломщиком быстро оглядели друг друга.
- Где получил орден? - спросил Взломщик.
- Комбле, - сказал незнакомец.
- Я тоже был там, - сказал Взломщик.
- У вас какая-то беда? - спросил незнакомец.
- С чего ты взял? - сказал Взломщик.
- Слушай, приятель, - заговорил незнакомец. - Может, когда вы уезжали из Парижа, у вас и было секретное предписание, но после того, как ваш сержант днем вышел из вагона, уже никакого секрета не существует. Он что, вроде проповедника-реформата, какие, говорят, есть в Англии и Америке? Был прямо-таки вне себя. Ему вроде было наплевать, что вы напились. Похоже, его беспокоило, как вы раздобыли двенадцать бутылок.
- Днем? - сказал Взломщик. - Значит, еще сегодня. Где мы?
- В Сен-Мишеле. Ночь вы простоите здесь, ваш вагон должны обить черным крепом, чтобы он походил на катафалк. Завтра утром специальный поезд подцепит вас и отвезет в Париж. Так в чем дело? Случилось что-нибудь?
Взломщик неожиданно шагнул от стойки.
- Иди сюда, - сказал он.
Незнакомец последовал за ним. Они чуть отошли от других к углу стойки и задней стены. Взломщик кратко, но обстоятельно рассказал обо всем, незнакомец спокойно слушал.
- Вам нужно взять другой труп, - сказал он.
- Ты подскажешь, где?
- Почему бы нет? У меня на поле лежит один. Я наткнулся на него, как только начал пахать. Сообщил о нем, но пока никто не приезжал. У меня здесь телега с лошадью; путь в оба конца займет часа четыре.
Они поглядели друг на друга.
- У вас впереди целая ночь - пока что.
- Ладно, - сказал Взломщик. - Сколько?
