Одним ударом убивают только в кино. В жизни все сложнее. Если недобитый Князь встанет, Рамзес со связанными конечностями ляжет на дно ближайшей же болотной каверны. И будь он хоть сто раз мертвяк, без рук и ног оттуда не выползет.
Глеб потянулся к рюкзаку, и в ночи раздался довольный смешок.
— Хе-хе…
Князь смотрел в упор, в его черных как маслины глазах сверкало издевательское любопытство.
— Убить хочешь? — пропел Артур.
— Нет…
Хотя надо бы. Заслужил.
— А я хочу! — признался Князь. — До дрожи. Ты, сталкер, меня не зли.
Князев спальник вздыбился, и это была вовсе не эрекция, а пистолет, направленный Глебу точно в лоб. Сталкер убрал руку с рюкзака.
— Назад!
Глеб отодвинулся.
Князь неловко выпростался из спальника. Рамзес только сейчас увидел, что левая кисть бандита запеленута в тугой кокон. На бинтах проступали темные пятна. Глеб припомнил, что и вчера Князь двигался сковано.
— Значит, сбежать хотел, — сделал вывод Князь, морщась от боли.
Рамзес не стал отпираться.
— Ты заснешь…
«Рано или поздно».
Глеб поступил опрометчиво. Князь мгновенно сорвался. У него открылся тик, закаменевшее лицо перекосило от ненависти.
— Видишь?
Артур сунул Рамзесу в лицо перевязанную руку, и Глеб отшатнулся. Бандит схватил зубами узел и начал рвать, пока ветер не подхватил грязный бинт. То, что открылось, рукой назвать язык не поворачивался. Уже распухшая, багрово-сизая культя в свежих гнойных разводах, с торчащими наружу осколками костей. Двух пальцев нет совсем — указательного и среднего, остальные почернели и, похоже, не слушались.
— Видишь?! — прошипел Князь.
Он сунул «Беретту» подмышку искалеченной руки, выхватил нож и резанул культю, не глядя. Наотмашь, глубоко. Кровь побежала по рукаву жирными струйками.
— Я не засну, сталкер! — выдавил Артур, дергая лицом. — И ты молись, чтоб я не заснул. Я в тебе перед сном дырку просверлить успею!
В этот раз Глеб поверил. Этой искореженной рукой Князь его душил вчера.
Князь точным и быстрым движением приставил «Беретту» ко лбу Рамзеса и толкнул в сторону от трассы. Глеб сделал еще один шаг назад.
— Бери мешок, — скомандовал, отдуваясь, Князь. — Мы выходим.
Глеб заглянул в омут пистолетного ствола, и эмоции начали возвращаться. Сначала пришел страх, потом кольнула ненависть. Эмоции ушли так же быстро, как вернулись, но Глеб обрадовался и этому. Он не знал в Зоне ничего опаснее, чем апатия сдавшегося ходока.
— Черт… — с тобой, просипел Рамзес.
«Выходим. А там видно будет».
Вода шумела рядом, и Глеб нашел дорогу без труда. К рассвету добрались и встали на берегу. Узкая, всего-то метров десять, и небыстрая речка пряталась в утреннем тумане. Противоположный берег едва угадывался в молочной белизне.
— Здесь пойдем? — спросил Князь; ему не терпелось.
— Нет, — хрипнул Глеб. — Дай смарт.
Фокс форсировал безымянную речушку, невесть откуда возникшую и невесть куда утекавшую, в другом месте и привязался к исходной точке на том берегу. Глеб помнил координаты, но зачем об этом знать Князю?
Артур не стал задавать вопросов. Пошарил в карманах и протянул Глебу смартфон.
— Нож! — потребовал Глеб.
Князь одарил его таким вселенской доброты взглядом, что Глеб должен был застыдиться своей наивности.
— Шагай, — хмыкнул Князь. — Нож ему…
Рамзес сделал вид, что сверился с маршрутом и двинулся влево, навстречу всходящему солнцу. В нужном месте остановился:
— Здесь.
Почему именно здесь, Глеб не понял. Место как место. Другой берег так и не просматривается, зато сильно пахнет болотом. Но Фокс шел именно этой дорогой… кажется. Глеб на секунду представил, что ему подсунули липовый маршрут, и покрылся холодным потом.
Князь поднес к глазам бинокль, долго всматривался в противоположный берег.
— Точно здесь? Туман мне не нравится.
Солнце взошло, светилось тусклым пятном в тучах, но туман как стоял час назад, так и не рассеивался.
— Что-то ты темнишь, сталкер, — процедил Князь.
Глеб вздрогнул. За спиной, в лесу, что-то случилось, отчего мурашки побежали вдоль позвоночника.
— Что? — озаботился Князь; он ничего не слышал.
Рамзес, впрочем, тоже ничего не слышал.
— Дай… — он забрал у Артура бинокль и начал всматриваться в туман.
Новые, да еще усиленные оптикой возможности помогли. Туман расступился, оказался не слишком-то и густым. Стала заметна темная полоска берега, поросшая камышом, явно заболоченная, и какие-то неясные тени — не то двигался кто-то, не то туманные переливы наводили морок. Этак любую осину можно принять за кровососа.
Но Глеб высматривал не мутантов. Если группа Фокса шла здесь, то должны остаться следы. Трое, как-никак, здоровых, нагруженных как верблюды мужиков.
Глеб отнял бинокль от глаз и заморгал, не успев перестроить зрение.
— Сталкер, — ощерился Князь. — Это же черное болото, отсюда никто не вернулся!
— Фокс вернулся.
По крайней мере, вышел. А уж что его достало в Куприяновке — что-то из болота или собственная невнимательность, вопрос темный.
Глеб все же рассмотрел на другой стороне недавно смятые, а теперь воспрянувшие стрелы камыша. Дорожку шириной как раз, чтобы пройти след в след группе ходоков.
Князь утер лоб здоровой ладонью.
— Ладно, здесь так здесь, — решил он и достал пистолет. — Иди первый. Только без лишних движений.
Рамзес оглянулся, прежде чем сползти с крутого обрыва. В позвоночнике свербело нещадно, и вроде бы неясные силуэты метались от дерева к дереву на самом пределе видимости.
Ах! Майская вода, стылая на вид, по ощущениям оказалась горячей и неплотной, словно газированной. Не держала вода! Глеб разом ушел с головой, не успев даже подумать — почему? Теплый воздух, испарения — почему их нет над обжигающей как парное молоко поверхностью? Он заработал руками и ногами, выталкивая к воздуху неподъемное тело, когда его настиг очередной неуместный приступ. Явление, которое Глеб обычно переносил не в силах управлять ни одним мускулом. Он задергался, гася в зародыше панику, но мышцы немели, отказывались подчиняться. Над головой быстро темнело, перед лицом уже вилась облаком илистая муть. Рамзес буквально падал ко дну.
Сталкер ткнулся затылком в мягкое и приказал себе расслабиться. Спокойнее, бродяга, воздуха должно хватить! Но минуты утекали, и утекал драгоценный кислород.
