исчезнет навсегда.
— Фабрицио! — кричу я, тяжело дыша, и бегу, бегу. Ворота открываются, чтобы выпустить машину. Он уезжает, уезжает навсегда. Нет, это невозможно. — Фабрицио! — снова кричу я и бегу.
Автомобиль останавливается у ворот. Он все еще в нашем дворе.
Мое сердце разлетается на осколки.
Дверца открывается. Фабрицио выходит из машины. Он меня услышал!
Он высокий, кажется, что стоит очень далеко, но это он, это он, и я бегу ему навстречу.
Я не знаю, что делаю, но на этот раз я свободна.
Я бегу, а он ждет меня, и я не могу поверить, что он ждет меня после всего, что я с ним сделала.
Я бегу, и я счастлива. Это я.
Я улыбаюсь, плачу. От радости.
Я в одном шаге от него.
Дождь.
Он улыбается.
Улыбается. Мне. Только мне. И все в порядке, все как должно быть. Наконец-то. А вот и я.
Я бросаюсь ему на шею.
И он меня обнимает.
Мы обнимаемся, я плачу, я не знаю, что мы говорим друг другу под дождем, мы обнимаемся, мы целуемся.
И я жива.
Мы снова целуемся, он сжимает меня в объятиях.
— Я люблю тебя, Фабрицио, — говорю я ему, я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя, и он целует меня, улыбается мне.
— Я тоже тебя люблю, — говорит он, — как и всегда любил.
— Я хочу быть с тобой, Фабрицио, я хочу быть с тобой, я хочу заниматься с тобой любовью.
Он прижимает меня к себе, он снова меня целует, и этот поцелуй тоже говорит: я хочу быть с тобой, я тоже хочу заняться с тобой любовью.
— Я поеду с тобой, — говорю я ему, плача и смеясь одновременно. — Я поеду с тобой, Фабрицио, если ты хочешь. Уедем.
Навсегда.
А как насчет моих дочерей? Я не могу их бросить. Они тоже приедут, если Фабрицио захочет. Мы поживем минутку только для нас двоих, а потом вернемся за ними. Все получится. Все будет прекрасно, все, правда. Если он этого захочет.
— Девочки? — спрашиваю я его. Жду.
Он кивает. Он здесь. Он снова улыбается. Он хочет быть с нами. Он хочет быть со мной. Я все еще обнимаю его. Он сжимает меня крепче.
— Пойдем, — говорит он.
Он открывает мне дверцу под потоками дождя. Я собираюсь сесть в машину, потом поворачиваюсь к нему, плачу, смеюсь и, прежде чем сесть в машину, снова целую его. И он меня целует.
Не знаю, что происходит первым: я читаю удивление на его лице или слышу грохот.
Фабрицио падает.
Я не понимаю. Поднимаю голову. Что происходит?
И вижу в этой апокалиптической тьме, в этом урагане конца света, как все жильцы кондоминиума выглядывают из окон, с балконов. Их силуэты проступают медленно. Вот они под дождем, все, неподвижные. Серьезные. Не издают ни звука. Не двигаются. Я не могу различить их черты. Но вижу глаза.
И снова смотрю на Фабрицио, бросаюсь к нему и замечаю возле красных ворот человека. Его очертания размывает ливень, но я знаю, кто это. Джулио, муж Марики, отец Терезы.
С отсутствующим выражением на лице. С пистолетом в руке. По-прежнему направленным на Фабрицио.
Жильцы наблюдают. Это ритуал мести.
Понимание настигает меня, но я не хочу понимать.
Я падаю на колени рядом с Фабрицио, обхватываю его голову руками. Кровь. Море крови.
Это неправда. Это невозможно.
Я не могу говорить. Не могу кричать. Я держу его крепко, пытаюсь промокнуть рану руками, он смотрит на меня:
— Фабрицио, пожалуйста! — Он смотрит на меня. — Фабрицио, пожалуйста… Если бы я не позвала тебя, если бы ты не вышел из машины ради меня. Если бы я не заставила тебя ждать… Фабрицио, пожалуйста, пожалуйста!..
Я сжимаю его в объятиях, пытаюсь остановить кровь, как могу. Может, ору жильцам: «Что вы сделали?! Он невиновен, он не имеет к этому никакого отношения!» Но потом разум подсказывает мне, что обитатели «Римского сада» никогда не переставали считать Фабрицио виновным. Закон отвернулся от них. И они отомстили.
— Пожалуйста, Фабрицио, пожалуйста, — я стараюсь удержать его в сознании. — Фабрицио, — повторяю и плачу. — Фабрицио, все в порядке, все в порядке…
Я обнимаю его, целую. Твержу себе — скажи ему, скажи это сейчас: «Я полюбила тебя с первого взгляда». Но получается только:
— Фабрицио.
Он все еще смотрит на меня. Он улыбается мне. Он справится. Справится!
Затем он обмякает в моих объятиях. Я чувствую, как он уходит.
— Останься со мной. Пожалуйста, останься со мной! — Я глажу его, целую, я должна его спасти. — Останься со мной, Фабрицио, я люблю тебя.
— Франческа… — шепчет он.
Франческа. Имя на его губах. Мое имя.
И он закрывает глаза.
Остается только рев дождя.
Примечания
1
Перевод И. Моничева.
2
Перевод П. Козлова.
3
Перевод Н. Любимова.
4
Дубляж киностудии им. М. Горького.
5
Итальянское переложение французской народной песни «Братец Жак» (фр. Frere Jacques'), в русском варианте известна как «Братец Яков».
6
Итальянская альтернативная рок-группа.
7
Afterhours, «Ballata per la mia piccola iena».
8
Один из районов Милана, расположен в южной части города в окрестностях каналов Навильо Гранде и Навильо Павезе — последние из сохранившихся до настоящего времени каналов города. Один из самых старых, романтичных и оживленных районов Милана, центр ночной жизни.
9
Красавчик, привлекательный парень (фр.).
10
Горячая штучка, сексуальный (фр.).
11
Malafede — недобросовестность, обман (um.).
12
Мурал (Mura/) — чрезвычайно большое произведение искусства, чаще всего картина или огромное граффити, нанесенное на поверхность стены (снаружи или внутри здания).
13
Вуайеризм — страсть к подглядыванию за посторонними людьми в интимные моменты, например когда они раздеваются, обнажены или занимаются сексом.
14
Имеется ввиду популярная в Италии детская песенка «Что говорит крокодил?» (ит. Il coccodrillo come fa?)
15
Американская инди рок-группа The National.
16
Коммуна в регионе Сицилия, подчиняется административному центру Трапани.
17
Высочайший-
