умею только я!
Второй удар хвоста в сердце, и желтый статус сменился оранжевым, а затем — красным. Не желая терять ни кусочка вкусного, ароматного страха, я рванул по воздуху в сторону добычи. Отталкиваясь лапами от сталактитов, я уверенно летел вперед, избегая молниеносных ударов опасными жгутами.
Сопряжение с пустотой повышено. Текущее значение — 5 %
Сочащиеся ядом клыки нашли свою цель. Отравленная вода прокатилась по венам до сердца трансцендентального порождения пустоты, вызывая боль, но самое главное — страх и панику. То, что оставалось после перенимаемой мною радости. Радости, тут же приносимой в жертву источнику моей чудовищной силы.
Перед глазами плавали полупрозрачные прямоугольники оповещений, но я все равно не мог сосредоточить взгляд ни на одном из них. Никчёмные знаки без капли эмоций!
Покрытая фиолетовым пламенем лапа вошла в тело Сердца Тьмы. Находясь при смерти, почти утратив свое здоровье, тварь хлестко ударила меня по морде режущими жгутами. Мой звериный рык разнесся двоящимся голосом по центральному зале храма Тиши.
Ему тут же вторил ультразвуковой рев в исполнении Сердца.
Мы столкнулись в третий раз над самыми сводами пещеры. Тварь лезла в глаза своими мерзкими щупальцами, сбивая обзор. Я на мгновение утратил концентрацию и пропустил серию болезненных тычков в бок. Но что есть боль? Лишь ещё одна вкусная эмоция!
Я ударил хвостом, заодно отталкиваясь от Сердца и разрывая между нами дистанцию.
- Забвение — это сон безымянной коровы под сенью безграничного света грибов и доверия.
Достигнув отметки в десять процентов, Сердце Тьмы в последний раз взревело ультразвуком и обрушилось вниз. Ультимативная способность босса принялась поднимать быстро меняющиеся и мутировавшие тела павших товарищей.
Вот хищно улыбнулась Альфия, чья дыра в животе стала одним сквозным, покрытым острыми зубами ртом. Чуть в отдалении поднималась обезображенная до неузнаваемости Ранника — последним ударом она была почти разделена пополам, а потому вся ее голова, шея и половина груди сами стали частью одной гигантской пасти. Было видно, что ни у одной из девушек в глазах нет ни единой искорки разума.
Оболочки, насыщенные силой хаоса.
Но стоит ли отвлекаться на то, в чем нет ни капли чувств? Пульсирующее смесью жажды и страха, неуверенности и отчаянья, Сердце хаоса рвануло за спины поднятых его силой девушек.
- В секунды, когда флейта молчит как клинок, во всех глазах пожрите беззвучный шелест.
Не отвлекаясь на бесчувственные тела, я прошел мимо девушек. Оттолкнувшись лапами от земли и взмахнув крыльями, я перемахнул через измененных союзниц, снова находя знакомый кусочек трепещущего ворохом эмоций и чувств.
- КАКАЯ СЛАД̵͖̙̦̒͊͘О̵̞͇͊́͘͜С̵̺͎͖͐̓̒Т̵̘͚̝̿̈́͠Ь̸̪͖͍̓̽̔!̴̫̞͊̽̚ — вырвался двоящийся призрачный рык.
Сопряжение с пустотой повышено. Текущее значение — 12 %
Красная полоска здоровья в последний раз моргнула, чтобы окончательно погаснуть. «Тяжёлое ранение» сменилось на «при смерти» отдавая мне весь свой запас пережитых эмоций. А затем с булькающим звуком разорванное в кровавую кашу сердце хаоса, наконец, издохло.
Большую часть полученных чувств отберет хозяйка, но часть достанется и мне. Я смогу сутки, а то и больше не чувствовать её бесконечный голод. Как же сладко. Как невероятно вкусно и сладко. Никогда в жизни я не чувствовал столько радости. Жаль, что пиршество окончено.
Или… можно перекусить чем-то еще?
Мертвые куклы упали на землю. Все связанные с Сердцем порождения союза плоти и хаоса были мертвы. Среди вороха воспоминаний мелькали незнакомые образы. Захотелось устало усесться и облизать израненные равнодушием мертвецов крылья.
Пища. Где-то здесь должны быть ещё вкусные огоньки жизни. Я чую их.
Мне. Нужна. Пища!
— Все в порядке, Сион, — послышался отдаленный, едва слышный, но такой знакомый хриплый голос.
Словно бы откуда-то из-за глубин забвенья, за волнами страха и ужаса кусочками складывалась фигура девушки с черным каре и израненной ожогами частью лица, безуспешно прикрытой челкой. Она шла по покрытым тепой водой камням босиком, и каждый её шаг сопровождался сияющим отблеском на воде. Глаза с огромными черными зрачками. Неестественными и вызывавшими мороз на коже глупых обывателей.
Никто не чувствует ее так, как я. Никто не может быть ко мне ближе, чем темная половина моей души. Ласка…
— Почему ты все это делаешь, Сион? — хрипло повторила девушка свой вопрос из далекого прошлого. Каждое слово будто бы давалось ей с огромным трудом, но тем не менее все вместе фразы вылетали, как глухие ручьи долины Смотрящих.
Как и прежде, я не нашелся сразу с ответом.
— Та песня, о которй я говорила, — задумчиво продолжила Ласка. — Она о том, когда ничего внутри уже не осталось. Только пустота и желание поступать правильно. Но в итоге, поступая правильно, ты остался один. Разве есть что-то хуже этого? Хуже пустоты одиночества?!
Теперь её слова казались еще более хаотичными. Словно бы пустотница собирала их из отдельных осколков, намереваясь так передать смысл. Однако я чувствовал, что понимаю их сейчас намного глубже, чем когда либо.
«Тогда, наверное, моя жизнь теперь принадлежит тебе?»
Ласка. Такой были её слова после того, как она вернула себе нормальный облик, перейдя на второй ранг печати.
Я вздрогнул.
Где-то вокруг сурового синего солнца на безумной орбите вращается мир бесконечного океана. Повинуясь приливным течениям в мире бесконечной воды идет бесконечный шторм. Идеальный шторм. Этот шторм — мои чувства.
Я обнял эфемерное тело девушки. Пустота пожирает мое сердце, но если из того, чем я стану, что-то вырвется наружу живым, в нём останется одно, последнее желание. Ласка.
Пространство долины Смотрящих окружало обнимающуюся как в первый и последний раз пару. Я пытался впитать ее запах, запечатлеть в памяти, отточить и вырезать в душе каждое движение близкого существа.
Где-то краем сознания в голове неслись последние крупицы разума, говоря, что я схожу с ума. Что Сердце Тьмы, должно быть, все-таки добралось до меня, погрузив в свою ублюдочную иллюзию.
Что мои чувства к Ласке были иными.
Никогда еще я не был настолько переполнен чувством безграничного щенячьего восторга и счастья. Заёмного счастья, вырванного из сердца хаоса. Будто бы каждая секунда моей жизни была только ради этого часа.
Вот значит, каково это, поглощать души других существ?
А затем, мои губы поймали губы пустотницы. Голубая планета идеального шторма взорвалась в волнах взрыва сверхновой. На месте сердца, тела и духа триединым светом зажигался квазар.
Что ты такое, Ласка? Почему я чувствую всё это?
— Это еще не конец твоего пути, дитя пустоты, — прошелестел шепот, самым краешком касаясь моего слуха. В такой тишине нельзя было определить источник, но
