ощущала нечеловеческую мощь. Он казался ей неотделимой частью этого низкого беспокойного неба. Частью пасмурной серости и грязевого месива.
Лысый великан поднялся на сцену, подошёл к Куннару. Тот лежал в позе эмбриона, вздрагивал и издавал такие звуки, словно внутри него с надсадным скрежетом вращались ржавые шестерёнки. Великан повернул лицо в сторону Маши, улыбнулся. У неё по коже мурашки побежали: жуть какая! Холодная улыбка дракона – такой можно реки и озёра замораживать! И ведь приковала внимание точно цепью – не отвернёшься, не зажмуришься. «Ну же, хватит, прекрати!» – мысленно выкрикнула Маша.
И великан словно бы услышал её. Улыбка померкла. Он нагнулся, взял Куннара за лодыжку и пошёл прочь со сцены. Когда спускался по лестнице, голова лидера Церкви Прозрения ударялась о ступени.
Маша облегчённо выдохнула: обошлось! Этот странный тип явился не за ней.
– Что за чертовщина? – услышала она голос Андрея.
Дядя Андрей, Дана? Не заметила, как они поднялись на сцену. Она поглядела на них и нервно рассмеялась.
– Кажется, грозы сегодня больше не будет.
Словно подтверждая её слова, на западе тучи разошлись, и пространство озарили лучи предзакатного солнца. Маше почудилось, что просторней стало, будто невидимый кулак, сжимавший мир, вдруг разжался, освободив вечернюю летнюю даль.
Великан дошёл до машины, бросил Куннара на заднее сиденье и уже собирался занять место за рулём, как к нему подбежала запыхавшаяся Грыжа. Она упала перед ним на колени, обхватила руками его ноги и завопила истерично:
– Забери меня! Возьми с собой!..
Он схватил её за волосы и отшвырнул, как надоедливую шавку.
– Поздно, – его голос походил на скрежет железа. – Грозе ты больше не интересна.
Грыжа поползла к нему.
– Нет, нет… Забери меня, забери… Я нужна Грозе. Не оставляй меня здесь, с этой девкой!
Великан отпихнул её ногой, сел в машину и захлопнул дверцу. Грыжа заворочалась, поднялась на колени, запустила скрюченные пальцы в свои растрёпанные волосы и заорала:
– Я нужна Грозе! – в её выпученных глазах лопнули сосуды, лицо было почти пунцовым. – Я нужна Грозе! Нужна, нужна, нужна!..
«Чёрный воронок» с оглушительным рёвом сорвался с места, развернулся. Мгновение – и он исчез в тоннеле. Дыра в стене сразу же начала сжиматься. Из небытия возвращались оконные рамы, кирпичная кладка. Червоточина превратилась в крошечную точку, а потом и она исчезла. И ничего кроме следов огромных шин на земле больше не указывало, что в стене минуту назад был тоннель, ведущий в другой мир.
Тучи рассеивались. Люди приходили в себя.
Маша, Дана и Андрей спустились со сцены, подошли к Грыже. Та всё ещё стояла на коленях, уперев руки в землю. Мокрые волосы липли к лицу, ноздри вздувались, как у загнанной лошади.
– Дерьмовый мир, – прохрипела она, с ненавистью глядя на Машу. – Дерьмовый мир… Всё могло бы быть по-другому. Один удар топора год назад, и сейчас всё было бы по-другому. И что теперь, а? Убьёшь меня?
– Ты умрёшь, – спокойно ответила Маша, – но убью тебя не я. И никто из людей. Тебя убьёт такое же чудовище, как ты. Я так решила. А теперь… Видишь луну в глазах моих?
– Ничего я не вижу, гадина! – выкрикнула Грыжа. – Ничего я…
Она увидела луну и замолчала. Маша подумала, что всегда мечтала увидеть эту женщину такой – жалкой, ничтожной. Мечта сбылась, но, как и в случае с Куннаром, не было никакого торжества.
– Ты сделаешь всё, что я скажу, – продолжила Маша. – Найди тех людей, что убили моего отца и избили маму. Сейчас же!
Грыжа поднялась и отправилась выполнять приказ. Ей хватило десяти минут, чтобы отыскать всех своих особо приближённых. Каждому из них Маша сделала внушение: идти в милицию, сознаться в преступлении. Ещё час назад она сама их наказала бы, причём жестоко, но сейчас посчитала это лишним.
Блондин выкрикнул в мегафон:
– Уходим!
Грузовик, мотоциклисты выехали за пределы лагеря, следом тронулись в путь остальные бойцы, и это скорее походило на траурную процессию, а не на шествие победителей. Оставшиеся в лагере сектанты выглядели ещё более подавленно. Многие сидели на земле с таким выражением на лицах, словно конец света всё же наступил и мир вот-вот погрузится в вечную тьму. Были и те, кто опускался на колени перед стеной, в которой исчез «Чёрный воронок». Эти люди молились за Куннара, обливаясь слезами.
* * *
– Что будем делать с этой тварью? – Андрей брезгливо глядел на Грыжу.
– Я отправлюсь с ней в лес, – ответила Маша.
Они дошли до стоянки машин. Люди разъезжались. Кто-то громко предложил рвануть в бар и нажраться в хлам. Это предложение одобрили многие.
Андрей открыл дверцу своего автомобиля, озадаченно почесал затылок.
– Я что-то не понял. Ты правда пойдёшь в лес с этой чёртовой бабищей?
– Да, дядя Андрей, – вздохнула Маша. – Я должна это сделать. И не отговаривайте меня.
– Я пойду с тобой! – решительно заявила Дана.
– Да вы спятили! – возмутился Андрей. – Ночь же скоро! Я, конечно, понимаю, Машка, что в лесу ты как дома, но… Чёрт, я слишком устал, чтобы спорить.
– И не нужно спорить, – Маша взяла его за руку.
– Только не внушай мне ничего насильно.
– И не собиралась.
Андрей сокрушённо покачал головой. Он был недоволен.
– Сложно с тобой, Машка. Втемяшишь себе что-то и стоишь на своём до упора. И тебе ведь не скажешь «нельзя», как другим детям. Вы что, прямо сейчас хотите идти?
– К нам домой заедем, – после короткого раздумья сказала Маша. – Еды надо взять, да и переодеться нужно.
Заехали, взяли бутерброды, воду, переоделись. Андрей отвёз Машу, Дану и Грыжу в лес возле деревни Глухово, пожелал хорошего пути и они отправились в дорогу.
Глава тридцатая
Лесная тропа. Маша с Даной шли впереди, Грыжа ковыляла сзади. Тучи полностью рассеялись, в вечернем небе засияли искорки звёзд. Лёгкий ветерок шелестел листвой, во влажном воздухе витали ароматы диких трав.
– Всё, как во сне, – сказала Дана. – Я как будто сплю и вижу сон. Странное состояние. И это не от усталости, нет. Напротив, чувствую себя какой-то обновлённой, полной энергии. Чувствую себя другой.
И выглядела она лучше, чем днём. Маша это заметила ещё в лагере сектантов. Грусть в глазах осталась, но той пугающей, почти мертвенной усталости в чертах лица больше не было. Однако Маша не спешила радоваться этим переменам. Что-то подсказывало, что Дана заплатила за это немалую цену.
Или заплатил кто-то другой?
– Я должна тебе кое в чём признаться! – с надрывом произнесла Дана. Она остановилась, понуро глядя в землю перед собой. – Я нарушила правила. Забрала
