там, где и должна быть», – подумала Маша.
Ей сейчас казалось, что с тех пор, как она сбежала из вонючего дома, каждое её действие, каждый шаг были словно ступени длинной лестницы ведущей именно сюда. И весь путь Луна подталкивала в спину, шептала: «Иди, иди. Это твой путь, другого пути у тебя нет и не будет». А Куннара вела Гроза и нашёптывала тоже самое. Он был прав. Две грозные силы всё решили за них задолго до того, как они узнали о существовании друг друга.
Красная и чёрная башни. Боль и ужас. Образы из снов. Но теперь Маша видела, что они реальные. Такие же реальные, как дерево, на котором она сидела в мёртвом лесу, как подожжённый фашистами храм.
Реальные, как наполненный тьмой колодец в её собственном сознании.
У подножья чёрной башни всколыхнулась серая хмарь, дымные щупальца взвились над дорогой, а потом потянулись в сторону Маши. Точно причудливые жирные черви они вгрызались в пространство, становясь всё ближе, ближе. В башне распахнулись ворота.
Настала пора действовать. Маша приказала тьме выйти из колодца. Давно прирученная чернота хлынула мощным потоком, разделилась на два ручья, которые устремились к башням. Один ручей врезался в дымные щупальца, поглотил их. Тьма скрыла обе дороги, окружила башни и поползла вверх.
«Вот моя главная тайна, чудотворец!» – подумала Маша.
Башни замерцали, превратились в кубы, потом снова в башни. Чернота начала выцветать, слабеть. Маша почувствовала, как Куннар сопротивляется, но в то же время она ощутила его растерянность. За прозрачным куполом усилились вспышки, вместо туч там теперь носились серые вихри.
Маша входила в раж. Она поймала себя на мысли, что всё это ей нравится. Прямо здесь и сейчас вершилась месть. И пускай Куннар сопротивляется – так даже лучше! Он сопротивляется, но вряд ли понимает, что происходит.
С каким-то злым восторгом Маша вырвала из колодца мощный поток тьмы. Никогда ещё она не чувствовала себя такой сильной, уверенной. Чернота начала новое наступление на башни, вгрызаясь в кладку, поднимаясь всё выше. Пространство дрожало, как при землетрясении, что-то скрежетало, трещало, выло.
Маша явственно ощутила: Куннар пытается выкинуть её из своего сознания. Но нет, она держалась крепко, как дерево, пустившее корни в благодатную почву. Она полностью контролировала ситуацию – уйдёт сама, когда настанет время. Паук думал, что поймал в паутину обычную муху, но ошибся. Муха оказалась убийцей пауков. Маша засмеялась бы, если бы могла.
Крепкие башни. Это не спичечный коробок! Всё новые потоки тьмы выплёскивались из колодца. Но вот в поверхности красной башни образовалась похожая на рваную рану дыра, а за ней ещё одна и ещё. Пульсирующая алая жижа хлынула наружу. Боль. Концентрированная ничем не замутнённая боль покидала своё хранилище.
Чёрная башня задрожала, вместо неё возник куб, который начал разваливаться на части. Обрушилась одна плоскость, затем другая…
Маша не хотела видеть, что находится внутри куба. Она всей своей сутью ощущала: там что-то пострашнее, чем чудовище гелистери из мёртвого леса, пострашнее, чем все чудовища вместе взятые.
Пускай это видит Куннар, а ей пора уходить!
Пора!
Прочь отсюда!
Из брешей в красной башне текли потоки боли. Из обломков чёрного куба выбиралось нечто…
«Прочь отсюда!» – приказала себе Маша.
Глаза Куннара. Она смотрела на них. Сбежала из его сознания? Да-да, она уже не там! Маша слышала крики, шум ливня. Голова закружилась, но через пару секунд головокружение прошло.
Куннар прошептал:
– Я вижу. Вижу это!
Он вцепился в подлокотники кресла так, что костяшки побелели. На лбу и шее вздулись вены, под бледной кожей проступили ветви синюшных сосудов, из носа и глазниц потекла кровь. Куннар заорал и словно бы подавился собственным воплем. Он сполз с кресла, скрючился на полу сцены. Боль десятков сотен людей разрывала каждую клетку его тела, невообразимый ужас из чёрной башни коверкал разум. Любой бы умер от такого, но только не он. В глубинах его рассудка – там, куда ещё не добрался мрак сумасшествия – остатки личности молили о смерти. А потом и эти остатки поглотило безумие. Под кожей Куннара что-то ворочалось, вздувалось, лопалось. Глаза превратились в желеобразную массу, которая, смешавшись с кровью, вытекла на доски сцены.
Маша отвернулась, жалея, что вообще на всё это смотрела. Её затошнило, вырвало. Вытерев слюну с подбородка, она произнесла:
– Я победила.
Но не было ни радости, ни триумфа. Тот боевой настрой, который она испытывала, разрушая башни, испарился.
Ливень прекратился так резко, словно кто-то наверху перекрыл кран. Небо выглядело как гигантский котёл, в котором бурлила тёмная жижа. Тот тут, то там эта «жижа» вспыхивала под аккомпанемент тягучего рокота.
Люди растерянно глядели на небо, на сцену, друг на друга. Измождённые, мокрые, они будто бы получили сигнал «стоп!» и теперь находились в каком-то тревожном ожидании.
Раздался гул, как будто от электростанции. Здание, в подвале которого находилась белая комната, содрогнулось. Лопнули стёкла во всех окнах, сверкающие осколки со звоном брызнули наружу. Внутри здания что-то грохотало, трещало. В стене между подъездами, в паре метров от земли, появилась ровная дыра. Она стремительно расширялась, поглощая кирпичную кладку, оконные рамы. Червоточина расширилась до размеров тоннеля метро, в её глубинах, в кромешной тьме, вспыхнули две искры. Они становились всё ярче, больше, и их приближение сопровождалось рёвом автомобильного двигателя.
Пятясь, люди отходили подальше от здания. В сотнях пар глаз горел страх. Некоторые бормотали слова молитвы, кто-то причитал.
Огромный «Чёрный воронок» вылетел из тоннеля, разнёс в щепки изгородь палисадника, скамейку, и противоестественно резко остановился. Фары походили на глаза неведомого чудовища, из выхлопной трубы вырывался маслянистый густой дым.
Маша не знала, что и думать. Она находилась в таком же сдобренным страхом смятении, как и все остальные. Ей довелось повидать много странного и непонятного, но такое! Чего ожидать от этого похожего на жука автомобиля? Не Гроза ли его прислала? Очень не хотелось ещё с кем-то сражаться, весь боевой настрой истратился на разрушение башен. А ещё и с Грыжей нужно разобраться. Совсем некстати все эти непонятные неожиданности!
Дверца машины открылась и Маша увидела очень высокого лысого человека в длинном кожаном плаще и в таких же круглых чёрных очках, что были у Куннара. Великан величественно повернул голову вправо, влево, а потом зашагал в сторону сцены. Маша напряглась: может, убежать, спрятаться? Она отступила вглубь сцены, решив, что убежать всегда успеет – этот тип не казался шустрым, если что, не догонит. К тому же, в ней разгоралось любопытство.
Тип в плаще приближался, в каждом его движении Маша
