в этом зале.
Я вышел из этого зала. По словам Хлотаса, нужно было пройти за город, алтарь должен стоять там. Властитель холода не солгал, там начиналось скалистое возвышение, с которого ветер убирал снег, и на самом верху холма стоял ровный прямоугольный камень, испещренный рунами. Со святыней Шотера это не шло ни в какое сравнение, разве что магия была такой же глухой, глубокой.
Что можно сказать о людях, для которых испытание — это цель всей жизни? Это паломники, приходящие к святыням и просящие благословление девяти божеств. Но многие алтари находятся далеко, и добраться до них непосильная задача для многих. Поэтому чаще всего люди приходят к Свенне, Мисте и Ихару, камни которых на виду.
Я не был паломником, но совершал уже второе паломничество, второй раз не по своей воле. Что-то вело меня к этим святыням, несмотря на то, что я не стремился проходить испытания.
— Толон Воитель! Я пришел к тебе, чтобы получить твое благословление. Позволишь ли мне сделать это?
— Здравствуй. У меня давно не было гостей. Как тебя зовут? — послышался приятный мужской бас.
— Я не знаю. Меня звали и Гол Одан и Эсториоф Мейзерский.
— Хорошо. Гол, ты пришел за тем, чтобы испытать себя?
— Нет, меня вынудили прийти.
— Ты удивительно правдив для человека с двумя именами. Готов ли ты сразиться с моим воином, чтобы доказать свое право на мой знак?
— Какая разница. Просто давай уже подерёмся.
— Тогда ударь по моему камню своим мечом, чье имя ты присвоил.
Я все сделал, и в воздухе появился человек моей комплекции чья голова была закутана в черный шелк. Он был раздет до пояса, из его рта валил пар, у него в руках не было оружия. Я бросил меч, чтобы уровнять шансы, и снял перчатки. Драться кулаками не любимое мое занятие, но орудовать мечом против безоружного, не в моих правилах. Он жестом призвал меня начинать бой.
Для начала я решил проверить силы противника и нанес пробный удар в плечо. Никакой реакции, лишь жесткий ответ кулаком в голову, а затем затяжная атака, ударов семь или восемь. Я едва успевал блокировать его удары, иногда уходя в сторону, закручивая его, как учил меня Ког. Колдовать мне совсем не хотелось, не в этом состоял смысл победы. Я должен был одолеть его своими физическими силами, ведь Толон Воитель первый показал человеку возможности его тела в полной мере.
Противник был опытен, и мне, колдуну, прошедшему самую сложную закалку у лучшего Лассонеского волшебника, не удавалось ни разу сильно ударить его. Но зато у моего оппонента все удавалось отлично, он несколько раз уверенно засадил мне в живот, пару раз достал мой подбородок, но вскользь.
Мы долго фехтовали кулаками, без всяческих захватов и ударов ногами. Так называемый «благородный бой». Светило дважды заходило за горизонт, пока мы дрались, и я не помню момента, когда осознал, что выиграть не смогу. Когда я оказался на земле с тяжелой от пропущенного удара головой я не был удивлен.
Так прошел еще один день — меня били, я вставал и продолжал бой. Было больно не раз, нос у меня был разбит, бровь рассечена, в глазах все плыло. Силы покидали меня, но я верил, что не всё еще потеряно, что я смогу нанести еще несколько ударов. Ничего не выходило, я начал чаще промахиваться, несколько раз оступался сам. А противник вроде не уставал, был всё так же бодр, как и вначале боя.
Упав очередной раз от точного удара в подбородок, я не заметил, как поднялся. Но ноги у меня заплелись, и я опять рухнул на холодные скалы. Вновь вскочил, но голова шла кругом. Тогда я понял — сейчас, или никогда, и пошел в отчаянную атаку. Я бил, бил, бил. Чаще в воздух, в защиту, но все равно бил. Несмотря на холод, глаза застилал пот.
Воин Толона тоже принялся лупить, что есть мочи, мне казалось, будто внутри меня все уже превратилось в кашу, я задыхался. Удар, еще удар. Я похлопал себя по щекам, чтобы прийти в себя, и вновь попробовал атаковать. Резко сократив дистанцию, я пригнулся и практически в прыжке нанес удар сбоку, короткий и эффективный. Почувствовав, как противник потерял ориентацию в пространстве, я собрал все имеющиеся силы и нанес еще несколько ударов, а затем вновь пропустил, но устоял. Сердце бешено билось. Я не мог позволить ему победить меня.
Но неожиданно мой оппонент застыл на месте, а затем исчез. Я в панике начал оглядываться по сторонам, и, поняв, что бой закончен, подбежал к камню.
— Толон! Я еще могу драться! Дай мне продолжить бой! Я еще не проиграл!
— Ты был близок к тому, чтобы одолеть воина, не знающего усталости. Но тебе не хватает мудрости, возможно потому, что ты еще совсем молод. Не было задачи доказать свою силу, будь в тебе ее недостаточно, я бы не стал говорить с тобой. Ты доказал, что ты силен не только телом, но и духом. Ты сумел доказать, что ты благороден и не стал использовать ни оружия, ни магии.
— И это все?
Вдруг передо мной появился старик, которого я уже видел прежде. Золото блестело в его глазах. Он отговаривал меня не идти за Арной, и теперь он вновь оказался у меня на пути.
— А чего ты ждал? Послушай ты старика, пришел бы сюда значительно позже, сам, и с совершенно другими целями. И испытание было бы не в пример сложнее. Ты мог стать Десятым, одним из посланников Основателя, но ты сделал иной выбор, и остался человеком. Скоро кончится тот запас магии, которым наградил тебя Основатель, и ты, как и все остальные будешь брать силу из Великого Ковша.
Я стоял в шоке от сказанного. На моей руке грубым шрамом проступила отметина Толона Воителя.
* * *
— Я не знаю, кто из них твоя жена, — сказал мне Хлотас, когда я вернулся, и выставил в ряд всех, кого он забрал из Артании в этом году.
Найти ее было не сложно. Она стояла, кутаясь в меховую накидку и какие-то платки. Ей, было холоднее, чем другим, ведь в отличие от серокожих жительниц Дегтамера, выросла в теплых землях. Но взгляд ее был твердым, она глядела на меня во все глаза. Какое-то мгновение я не решался шагнуть к ней на встречу, а она не могла различить во мне того Гола, которого она знала. Я медленно, словно меня что-то удерживало, подошел
