У меня почти не осталось одежды. Этот варвар уничтожает все. Я заказала себе одежду и купальники, но самолёт прибудет только в конце этой недели. До этого времени, как мне ходить?
— Будешь купаться голая. Ходи вообще голая по всему острову. Мне нравится смотреть на тебя, ласкать… — его рука бесцеремонно сжала сосок, от чего я со стоном прогнулась.
Мы не доходим до кровати. Так и остаёмся в центре комнаты. Одна его рука скользит к низу моего живота, а другая к горлу. Жесткие пальцы снимают его, он не делает мне больно, не перекрывает кислород. Только обозначает власть. Я знаю, что ему стоит сделать небольшое усилие и я упаду замертво.
Руки Макса снова возвращаются к моей груди, ладони мнут полушария, сжимают их, пробуя упругость. Он целует их, прикусывает слабо сосок. Температура моего тела быстро поднимается, переваливая за сорок.
Бес валит меня кровать. У меня даже мелькнула мысль сбежать, невозможно столько заниматься сексом, можно истереть интимные места до мозолей, но мужчина быстро оказывается сверху и придавливает меня. Его губы жестко сминают мои, вынуждая подчиняться, подстраиваться, отвечать на умелые и наглые касания. Мужская рука сжимает мою грудь, сосочек, пальцы второй скользнули в тесное пространство, и вырывая из меня громкий стон. Мой крик, наверное, слышат все работники.
— Моя девочка — шепчет Макс, разрывая поцелуй, для того чтобы отстраниться и рассмотреть моё раскрасневшееся лицо, грудь и след от его зубов.
— Я больше не могу! — неуверенно лепечу я, начиная бояться за своё здоровье. У меня и вправду уже ноги не сводятся вместе. Хотя между ног так влажно от его ласк, что не уверена, что хочу отказаться от продолжения. Я такая же сумасшедшая, как и он.
— Я буду аккуратен. — тихо говорит он.
Я хотела возмутиться, что он не считается с моими желаниями, но горячие губы накрывают мои в требовательном поцелуе, я ощущаю скольжение чего-то твердого и горячего по моим лепесткам. Увлекаюсь поцелуем, и мой язычок скользит по мужским губам, повторяя движения Макса, он делает резкое глубокое движение в меня и замирает.
Мое тело пронзает болезненное распирание, а вскрик слетает прямо в мужские губы. Несколько мгновений он просто давал мне прийти в себя, а потом его губы вновь накрыли мои.
Я так остро ощущаю в себе мужскую мощь, он даёт мне несколько минут привыкнуть, а потом начинает двигаться: размашисто, грубо, словно вколачивая меня в матрас. Я остро ощущала каждое движение. Моя тугая пещерка слишком плотно сжала громадный, для моего тела, мужской орган. И мне это нравилось.
Бес был соленный на вкус после океана. Мне нравилось покрывать поцелуями его кожу, пробовать языком его золотистую кожу. Пальцы царапали его спину, оставляя красные полосы.
Макс сменил позицию, ставя меня на колени и вынуждая руками опереться о поломанную спинку кровати. Несколько дней назад мы сломали ее, стыдно вспоминать. Ее так и не починили.
Он входит рывком, рыча как дикий зверь. Его громадина внутри ощущалась слишком большой, и мне снова показалось, что он меня разорвет на части, но это ощущение быстро вытеснялось удовольствием, которое нарастало внутри меня. Я сама не заметила, как начала вскрикивать еще громче и слаще с наслаждением и даже чуть подаваться попкой навстречу его движениям. Шлепки стали развратнее, член с влажным чавканьем входил по самое основание, ударяясь в матку.
— Я больше не могу! — жалобно говорю ему, испытывая пред обморочное состояние. У меня просто больше нет сил. Почти падаю.
Тело пронзила судорога, я так долго этого ждала и задыхалась от удовольствия. Волны оргазма пульсировали по телу туда и обратно не прекращаясь довольно долго.
В чувство меня привёл легкий поцелуй в губы. Макс уложил меня в кровать и накрыл одеялом. Я тут же забылась и провалилась в сон, думая о том, как сильно люблю его.
***
Макс
Забравшись на стул с ногами, Алёна с жадностью тащила себе в тарелку все сладости со стола, пытаясь утолить свой аппетит. Она быстро закидывала конфеты в рот, быстро стирая язычком с губ следы преступления, и запивая кофе. Красный язычок так ловко слизывал шоколад, мастерски орудовал.
На это картину можно смотреть вечно. Она ест, гоняя из стороны в сторону шоколадную конфету, а я представляю, что мой член — это конфета за ее щекой.
Я извращенец? Бедная девочка похудела на килограммов в пять и задымится скоро от моего напора. Нужно сесть на диету.
Абсолютно голая, с невинным выражением лица, Алёна тянется через весь стол за ананасом. Тяжелая грудь раскачивается в такт ее движениям, причиняя мне боль в области паха. Это невыносимо.
— Здесь такие вкусные ананасы. Только от них рот горит. Слышал выражение, пока ты ешь ананас — он ест тебя?
Она специально это делает? Мой мозг услышат только «рот горит». Вся остальная информация не усвоилась.
— Стесняюсь спросить, почему ты без одежды? — прокашливаюсь, пытаясь прочистить ком в горле. Мне в глотку даже кофе не лезет. Чтобы никто не рассматривал ее, пришлось закрыть все двери в столовой. Не хочу, чтобы даже женщины видели ее.
— Потому что у меня не осталось целой одежды, и ты сказал ходить так. Как послушная девочка, я выполняю все твои приказы.
Манипулирует значит. Хочет так наказать меня.
Опасно стискиваю газету в руках, я бы скрутил ее сейчас трубочкой и отшлепал ягодицы этой послушной девочки. Приказы она мои выполняет. Я бы сейчас приказал ей — замолчать и встать на колени.
— Придётся и новую выбросить, чтобы всегда так ходила. — голос выдаёт моё раздражение. Злюсь на себя из-за несдержанности. Снежный человек. Сам порвал все, сам сказал так ходить. Расставил ловушки и угодил в них.
Она широко улыбается и пожимает хрупкими плечами. Встаёт со стула и подходит к холодильнику, открывает его и низко наклоняется, чтобы посмотреть содержимое морозилки. Мне открывается вид на ее розовый бутон.
Еще одно ее движение и закончу прямо в трусы.
— Будешь мороженое? — словно не догадываясь, что я изо всех сил пытаюсь сдержать себя, спокойно интересуется Алёна.
— У тебя не слипнется от такого количества сладкого?
— Может быть, но ты если что, разработаешь же? — она погружает палец в мороженое и потом облизывает его, глядя мне в глаза. Чего она вообще добивается? Моей смерти? — Я читала в одном журнале, что среднестатистический мужчина не может больше трёх раз в день. А какой твой предел?
— Я уже и сам не знаю. — чертыхаюсь и отворачиваюсь. Нужно не смотреть на неё. — Но если ты не перестанешь слизывать мороженое с пальца, я точно пойду на мировой рекорд.
— Пожалуйста, нет! Я больше не выдержу. Мои стеночки перетружены, а ноги еле ходят. У меня даже все там припухло! — она театрально надувает губы и подходит ко мне, ее голая грудь оказывается у моего лица. Приходится даже зажмуриться.
