* * *
Саара стояла посреди широкого прохода, ведущего в темные катакомбы, замерев на месте. За спиной у нее остался просторный туннель, ведущий из глубочайшего подземелья города к Хоуквудским воротам. Улицы опустели, и Вейр превратился в город-призрак, будто в ожидании появления Тысячи Отпрысков Шаб-Ниллурата. Деревья непрестанно двигались, скользили по обширным катакомбам, замещая затхлый воздух подземелий ядовитым морем щупалец и безумия, и медленно поднимались к ней навстречу. Они звали ее, но по сравнению с ревом Твари их голоса казались не громче шепота. Саара, едва выдерживая страшную головную боль, звала их наверх и пыталась сосредоточиться на самом важном сейчас деле.
Она перешагнула размытую границу, где тьма встречалась с дневным светом, и увидела массу извивающихся черных тел. Они заполонили туннель, они переползали друг через друга – будто само безумие обрело плоть и изверглось из подземной тьмы. И впереди всех ползло существо, ранее бывшее Рам Джасом Рами. Остальные Отпрыски старались держаться от него на расстоянии. В первый раз оно появилось на открытом пространстве и позволило Сааре себя увидеть.
Только черная, лоснящаяся плоть делала Тварь похожей на братьев и сестер. Но во всем остальном она была совсем другой. Небольшое мускулистое тело, опирающееся на четыре толстых щупальца, на конце каждого извивалось множество щупалец поменьше. Из щели между двумя передними щупальцами торчала вытянутая голова, заостренная с обоих концов, на которой виднелось гротескное человеческое лицо. Тварь двигалась, словно пантера, а сотни мелких отростков на концах щупалец мягко ступали на камень, будто звериные лапы.
– Иди ко мне, существо, – позвала Саара, подманивая Тварь рукой. – Выходи на свет.
Чудовище замерло напротив нее, и Тысяча Отпрысков тоже остановилась. Они толкались и налезали друг на друга, но так и не решились снова поползти вперед – они слишком боялись Тварь. Саару это немного встревожило, но она решила не выказывать страха перед существом, а оно вытянуло гибкое тело, чтобы посмотреть на нее сверху вниз. Лицо существа застыло в маске предсмертного крика – оно совсем не изменилось с момента гибели кирина. Глаза, рот и нос растянулись по неестественно раздутой, угловатой голове, окрашенной в сотню оттенков черного. Лицо морщилось и искажалось в гримасах боли, ненависти, потом снова боли. Саара хотела бы облегчить его страдания, но Тварь ей не позволит. Она хотела бы почувствовать его разум, омыть любовью божественную искру Шаб-Ниллурата, но Тварь была для нее закрыта.
Глаза у чудовища внезапно побелели, будто белки глаз пробились сквозь черную кожу лица. Саара ахнула, когда Тварь посмотрела на нее – по взгляду она поняла, что чудовище отлично осознает, где находится. Голова Твари медленно поднялась и опустилась, качнулась в одну сторону, потом в другую – существо внимательно рассматривало Саару.
– Мы с тобой – слуги Шаб-Ниллурата, – прошептала колдунья, нерешительно потянувшись к существу. – Искривленное Древо заявило права на эти земли. Но жалкие людишки, живущие на них, возражают ему. Они восстали против нашей власти. И ты должен выйти на свет и уничтожить их. Ты убьешь короля ради меня?
Она дотронулась до лица Твари – и та позволила ей. Молочно-белые глаза моргнули, и тварь опустилась ниже, чтобы оказаться вровень с Саарой. Колдунья погладила жуткого двойника Рам Джаса Рами по голове. Ее движения были очень осторожными: в любое мгновение Тварь могла взбеситься. Но она просто стояла и смотрела на нее белками глаз, полными хаоса и безумия.
– Поле боя ждет. Покажи простым смертным мощь Искривленного Древа!
Существо внезапно задрожало, будто в лихорадочном припадке, на щупальцах, заменивших ноги, вздулись мускулы. Лицо разъехалось – липкие щупальца разошлись в стороны, и между ними раскрылась пасть, покрытая вязкой слюной, откуда начали вырываться гортанные звуки. Существо пыталось говорить. Ротовое отверстие морщилось, выплевывая из себя звуки, но Саара не могла разобрать ни слова – только странные слоги, прерываемые гортанным бульканьем. Рот начал пульсировать, на его краях образовались наросты, похожие на губы, и звуки стали немного четче. Саара будто приросла к полу – она не могла ни закричать, ни убежать, а Тварь все так же пыталась произнести что-то, скрежеща острыми глянцево-черными зубами, похожими на стекло.
– Мы… жрец… и мы… алтарь.
Ни один смертный не смог бы так произнести эти слова. В них было заложено множество чувств и эмоций – грубых, безумных, примитивных. Существо резко подалось вперед, и его только что появившийся рот оказался всего в нескольких дюймах от ее лица. Саара отпрянула, но Измененная Тварь не стала нападать. Она просто снова вытянулась в свой исходный рост и заскрежетала зубами. Высокий, невыносимый звук, словно скрип ногтями по стеклу, заставил остальных Темных Отпрысков бешено замахать щупальцами и поползти вперед.
Белые глаза вновь переметнулись к колдунье, и Саара почувствовала, как чужая воля вонзается ей в разум. И ни ее сила, ни возраст не имели значения, когда Измененная Тварь подчинила ее себе. Но она ничем ей не повредила. Саара сразу почувствовала: Тварь почему-то не может этого сделать. Существо хотело что-то ей показать, и у Саары не оставалось иного выбора – она стала смотреть…
* * *
Она увидела Тиранию Арнона. Сотни черных шпилей врезались в небо, и тысячи голосов сливались в один, крича от невыносимой, изысканной боли. И в центре нагромождения башен на высоком граненом троне сидела Измененная Тварь. Пробираясь к выходу из катакомб Ро Вейра, чудовище мечтало о своем будущем. Все свои знания оно получило от Темной Крови и уже избрало Ро Арнон своей будущей резиденцией. Существу нравились скалистые вершины, и ей казалось, что башни Золотого собора будут соответствовать его величию. А еще оно много думало о себе и считало себя высшей формой жизни.
Саара присмотрелась к его видениям получше. Измененная Тварь разошлет рабов по всем концам своей земли – собирать для нее информацию и заражать каждого жителя паранойей. Она будет насаждать культ силы, но никогда не покажет им своих истинных намерений и сделает так, чтобы никто не узнал об ее планах. Саару поразило, насколько глубоко в будущее заглядывала Тварь. Для существа, которое когда-то было Рам Джасом, король Тор Фунвейра уже умер и Тирания Искривленного Древа прочно утвердилась на землях Мертвого Бога. Ни на мгновение существо не задумывалось о возможности поражения и не сомневалось: оно будет Тираном собственных земель. Его подданные поймут, что он – настоящий диктатор, и исполнят все его желания, без оглядки на законы, мораль и последствия.
Саара хотела бы увидеть себя в будущем Твари, но та вовсе не думала о колдунье. Возможно, Тварь выбрала Арнон, так как в Вейре уже правила Саара? Но в мыслях Твари не было ни единого намека на подобный вариант. Она вообще не соотносила свое будущее с Саарой. Чудовище ставило колдунью лишь немногим выше жалких невежд и плебеев народа ро. Саара подумала, что единственное, из-за чего Тварь не убила ее при первой же возможности, – ее неустанное служение Шаб-Ниллурату, ибо даже в эгоистическом будущем Твари чувствовалась ее преданность Лесному Гиганту наслаждений и крови. Возможно, за этим крылось нечто большее: за слоем ненависти и высокомерия чудовище видело колдунью равной себе, но сама мысль очень его раздражала. Ведь тогда они становились соперниками.
