Затем завыла Измененная Тварь. Она чувствовала колдунью в темноте, но не раскачивалась, как остальные, а вжалась в пол и зашипела. Необузданная жажда крови выделяла Тварь среди прочих Отпрысков, она пугала даже Саару – женщине казалось, будто частица ненависти самого Шаб-Ниллурата проявилась на земле в этой Твари. Она сожрала уже сотни людей, не оставив от них ни клочка кожи, но была все так же голодна.
* * *
Когда Саара подобающе оделась – в черное платье из плотного атласа с высоким воротником, – она присоединилась к своим рабам в новой битве на ярком свете Ро Вейра.
– Осторожнее, госпожа, не оступитесь, – учтиво произнес ближайший от нее Черный воин, подавая ей руку.
Она взошла на верхний пролет каменной лестницы и подошла к балкону в резиденции герцога над Большой Королевской дорогой, откуда ее старшие помощники направляли ее военные силы. Внезапно все ее чувства оказались взбудоражены видом многотысячной армии воинов. Ниже, на крепостной стене Вейра, она видела солдат своего войска: Псов, Черных воинов и стражников ро. За стенами, на пастбищах Вейра, их были многие тысячи. А на горизонте, под низким вечерним солнцем, стояли силы народа ро, бросая блики от красных знамен и стальных доспехов на равнины.
– Послы уже отправлены на переговоры? – спросила Госпожа Боли.
Черный воин показал на кучку мертвых тел и три белых флага, лежащих на траве между двумя армиями:
– Мне кажется, эти ро не склонны к переговорам, моя госпожа.
Она улыбнулась – жестокость противника показалась ей интригующей. Если бы можно было начать все сначала, то в первую очередь она бы отправилась к Александру Тирису и заручилась его лояльностью. Он со своими Ястребами стал бы для нее прекрасным союзником, да и эта битва тогда бы не случилась. Саара считала назревающий военный конфликт прекрасной возможностью продемонстрировать во всей красе Тысячу Отпрысков Шаб-Ниллурата.
С примыкающей к балкону лестницы показался Элиас из Дю Бана. Закованный в доспехи Черный священник был, как и всегда, невозмутим, он даже не взглянул на построенные под Вейром армии.
– Наша маленькая война подошла к концу, – заметил он. – Еще несколько нужных смертей – и Тор Фунвейр будет покорен.
К колдунье то и дело подбегали погонщики Псов и командиры отрядов ро с донесениями. От большей их части она просто отмахивалась и внимательно слушала только те, которые считала важными. У короля Тор Фунвейра насчитывалось около пятидесяти тысяч воинов, смешанные отряды, как минимум треть из них – кавалерия. Среди них были и обитатели леса, а над самой армией реяло множество разных знамен. На них она различила гербы Канарна, Хейрана, Тириса, Арнона, а остальные просто не знала.
– Как мило, – пробормотала она. – Похоже, они все объединились против меня.
– Госпожа, – начал Элиас, – мы собрали столько Псов, сколько смогли, оставив гарнизоны в Лейте и Арноне для их защиты. Их здесь восемьдесят тысяч. И они ждут ваших приказаний.
Псы заполонили пыльные зеленые равнины Вейра, черное море колыхалось на пастбищах вплоть до отдаленных ферм. Их доспехи сияли на солнце, искажая изображения, обманывая зрение. Ей казалось, что пастбища, где раньше была трава и деревья, теперь покрыты ковром из черного металла, который стал частью ландшафта.
– Удерживайте позиции, – сказала она. – Пусть армия окружит город сплошным кольцом – за одним исключением.
– Хоуквудские ворота? – понимающе заметил Элиас.
Она кивнула:
– Пусть там никого не будет, кроме Псов под самыми сильными наркотиками.
– А если Тирис просто пойдет в атаку?
– Держите позиции, – повторила она. – Если они хотят добраться до стен – пусть пробивают дорогу через восемьдесят тысяч Псов, неспособных сбежать.
Элиас ухмыльнулся – единственное выражение эмоций, которое он себе иногда позволял, и в ухмылке чувствовалось скорее презрение, чем веселье.
– Похоже, сегодня тысячи жизней подойдут к своему концу. Счастливый день для Черного ордена – и работа всей моей жизни тоже скоро завершится.
– А когда ты закончишь свое дело, – спросила Саара, – ты наконец подчинишься мне?
Его ухмылка исчезла, и он посмотрел колдунье прямо в глаза – возможно, он был единственным человеком в Вейре, который осмеливался так на нее смотреть.
– Я предложу тебе сделку, – тихо и угрожающе произнес Элиас. – Если ты сможешь меня заколдовать – тогда я твой. Если нет – тогда ты будешь принадлежать мне.
На мгновение Сааре захотелось немедленно ворваться в его мысли и начать плести свою сеть на его разуме. Но это было невозможно. Чтобы подчинить Элиаса, требовались многие месяцы кропотливого труда. Она решила оставить его на сладкое, когда вся кровавая работа закончится.
– У них рваное построение, – заметил Элиас. – Они не следуют своей хваленой боевой тактике. И подготовка к атаке займет у них немало времени.
– Пусть несколько стай соберутся для погони, когда короля ро убьют и Ястребы разбегутся. Но до тех пор Псы должны оставаться на местах.
Саара почувствовала, как заболела голова – будто кто-то воткнул тонкую иглу в ее переполненный заботами разум. Где-то внизу, в катакомбах, к ней взывали Темные Отпрыски, а потом посреди какофонии их звуков страшно завыла Измененная Тварь. Саара пошатнулась и оперлась на перила балкона. С десяток людей сразу бросились ей на помощь, но она взмахом руки отослала их и постаралась собраться с мыслями.
– У вас есть мой приказ, – рявкнула она, потирая виски. – Все, что вам нужно делать, – оставаться на местах. Я уверена, с этим вы справитесь и без моей помощи.
Элиас не шелохнулся, когда подчиненные бросились к ней, но сейчас сразу приступил к делу и начал раздавать приказы Черным воинам и погонщикам Псов. Он мельком глянул на колдунью, когда Саара устремилась к ближайшей лестнице, ведущей в подземелья, и снова принялся за работу. Она пыталась сохранять достоинство, но из-за резких приступов головной боли она пошатывалась через каждые несколько шагов. От нее, хрупкой женщины в длинном платье, с дороги разбегались десятки сильных мужчин в тяжелых доспехах – они боялись встретиться с ней взглядом, боялись даже просто оставаться в ее поле зрения.
На нижнем пролете винтовой лестницы она оперлась рукой о ближайшую стену и дальше поползла вдоль нее. Она несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула и, чуть успокоившись, отодвинула боль на задворки сознания, вошла в гостиную в своих личных покоях и захлопнула за собой дверь. Зов Темных Отпрысков был очень силен, но не агрессивен, будто они съежились от страха перед резким воем, звучащим среди них.
Колдунья легла на постель, уткнувшись лицом в подушку, и попыталась нашарить на туалетном столике трубку с наркотиком. Из-за боли, которая не давала открыть глаза, она вслепую набила трубку радужным дымом и дрожащими губами втянула в себя густые наркотические испарения. Наркотик помог чуть унять боль, но из-за него зов стал более отчетливым. Тварь призывала ее.
