— «Охотница» догнала ваш шлюп, — сказал он, обращаясь к Гранту. — Наверное, если бы вы не так увлеклись, запугивая мою жену и Рейчел, вы бы почувствовали, что качка изменилась. В данный момент шлюп берут на буксир, и мы возвращаемся в Бостон. Там вам придется ответить на некоторые обвинения.
Грант и бровью не повел. Он присел на край стола в позе, выражающей полное безразличие. Но в глазах безразличия не было.
— Обвинения? О чем вы говорите?
Ответила ему Джонна:
— Вы пытались убить моего мужа!
— Потому что двое матросов-недотеп из моего экипажа уронили сундук за борт? Вы говорите так, словно это было сделано нарочно. Уверяю вас, я не знал, что в сундуке находится что-то, кроме моих личных вещей.
Джонна хотела обойти Декера, но тот остановил ее.
— Пусть суд решит, как все было на самом деле, — спокойно сказал Декер. — Учтите также, в каком состоянии находится Рейчел. Или вы будете утверждать, что она пострадала от чьих-то других кулаков, а не от ваших?
Грант перевел взгляд на Рейчел. Девушка сидела на краешке кровати, накинув одеяло на понурые плечи. С той минуты как в каюту вошли Декер и его спутник, Рейчел ни разу не взглянула на Гранта, хотя он был уверен, что она не упустила ни единого слова из их разговора. Девушка не сводила глаз с незнакомца, и на ее изуродованном лице застыло выражение, которое можно было назвать только обожанием.
До этого Грант сидел, скрестив руки на груди. Теперь же он опустил руки на крышку стола. Он заговорил, обернувшись к Декеру:
— Мы с Рейчел расстались после того, как ушли из Фэнейл-Холла. Но вскоре я понял, что должен был проводить ее до дома Джонны. Поэтому я повернул свой экипаж назад. Мои худшие опасения подтвердились: мы нашли Рейчел в переулке, — очевидно, на нее напали. Я отвез ее к себе, потому что это было ближе.
Лицо Декера по-прежнему ничего не выражало, но в голосе послышалась некоторая резкость:
— И оставили ее лежать на полу в спальне.
— Об этом мне ничего не известно. Наверное, она сама встала с кровати. Я точно помню, что уложил ее.
— Вы похитили меня, — сказала Джонна.
Грант нахмурился. Его глаза устремились на Джонну с сочувственным выражением. Казалось, что он испытывал к ней что-то вроде жалости.
— Какую историю вы собираетесь рассказать, чтобы уменьшить свою собственную вину? Я всегда считал вас честным человеком, Джонна. Моя команда подтвердит, что вы взошли на борт совершенно добровольно и что ваше намерение оставить мужа было очевидно. — Тут Грант легонько постучал пальцем по полированной крышке стола. — Я это понял именно так. Поскольку мою поездку нельзя было отложить, а вы отказывались сойти на берег, мне ничего другого не оставалось, как взять вас с собой. Не знаю, понравится ли бостонским набобам ваша склонность к адюльтеру. Полагаю, что меня они простят скорее, чем вас.
Джонна только моргала, потеряв дар речи от этих простых объяснений, выворачивающих истину наизнанку. Если Грант может придумать всю эту ложь, не сходя с места, как же он сможет прекрасно защититься, если хорошо подготовится? Она искоса посмотрела на Декера. Откровения Гранта, кажется, не произвели на него никакого впечатления.
— «Саламандра» и «Хамелеон», — сказал Декер.
— Что с ними такое?
— Это суда-работорговцы.
— Вот как?
— И это ваши суда.
Грант покачал головой.
— Не могу сказать, для каких целей используются эти суда, поскольку я их продал. Но меня интересует, каким образом вы добыли эти сведения. Возможно, вы вернулись к вашим прежним воровским ухваткам, капитан Торн?
Терпение Грэма Денисона лопнуло. Он заговорил, мягко растягивая слова, и в голосе его не было угрозы. И от этого его слова казались еще более опасными:
— Давайте просто убьем его.
Шеридан слегка повернулся к Грэму:
— Кто вы такой, черт побери?
Но ответил ему не Грэм. Шепот Рейчел был хриплым от обуревающих ее чувств.
— Это Сокол! — сказала она.
Джонна испуганно взглянула на Декера. Она уже слышала, как Рейчел произнесла это имя с той же приглушенной почтительностью. Когда Декер вошел в каюту следом за Грэмом, Джонна решила, что Рейчел говорит о Декере. И теперь она смутилась, потому что Декер был совершенно спокоен.
— Сокол? — спросил Грант. До этого он уверял себя, что неверно понял Рейчел. — Это правда, Торн?
Декер пожал плечами:
— Я же сказал, что помогу вам познакомиться с ним.
— Но ведь газета, — проговорил Шеридан, — «Освободитель» же сообщил…
Грэм кивнул:
— Вы, наверное, говорите о Мэтью Уиллете? Уверен, что в Чарлстоне все уже поняли — насчет бедняги Мэтью они ошиблись. Он не больше годится на роль Сокола, чем, скажем… ну, я. Но эта женщина, — Грэм указал на Рейчел, хотя не сводил глаз с Гранта, — эта женщина подтвердит, что иногда я отзываюсь на это имя. Обычно же меня зовут Грэм Денисон. — Он посмотрел на Декера:
— Я не возражал бы против того, чтобы прикончить его. Но может быть, вы против?
Декер сделал вид, что обдумывает слова друга. Наконец он сказал:
— Я все-таки надеюсь, что дело решит суд.
Грэм с безразличным видом кивнул, отчего его пронзила острая боль. Он втянул в себя воздух и притворился, что ему просто сил не хватает выносить медлительные рассуждения Декера.
— Конечно, решать вам. Но, — он указал на Рейчел, — я уверен, девушка была бы нам благодарна, если бы мы его прикончили.
Грант насторожился, но не испугался:
— Я же сказал вам, что с ней случилось.
— Вы причинили ей зло, — спокойно сказала Джонна, — о котором я только теперь начинаю догадываться. Вы использовали ее, чтобы обнаружить станции «подземки». Вы использовали ее, чтобы она предавала людей, которые хотели ей помочь. Расскажи нам, Рейчел, что на самом деле случилось с твоей рукой.
Рейчел опустила голову. Она так долго смотрела на свою изуродованную руку и молчала, что Гранта охватила надежда — она не скажет ничего, — тогда как остальных ее молчание привело в отчаяние.
— Он держал меня, — наконец проговорила девушка. Голос ее был бесстрастен, но из-под опущенных ресниц по лицу текли слезы. — Он держал меня, а они намазали мне руку мясной кровью. Собака, которую они привели, была едва жива от голода. Он сказал мне: все должно выглядеть очень естественно. Все должно выглядеть так, будто я очень хотела вырваться на свободу и откусила мясо со своей руки. Я кричала, кричала… — Голос у нее сорвался. Она не поднимала глаз, но чувствовала, как внимательно ее слушают. — Он сказал, чтобы я не беспокоилась. Найдутся люди, которые захотят мне помочь. Я только должна запоминать их имена и лица. А если я встречу человека, которого называют Соколом, я тоже должна все хорошенько запомнить. — Она замолчала и подняла темные глаза на Грэма. — И я запомнила, но не сказала ни слова. Никому.
