— Я все организую, но, откровенно говоря, мне жаль видеть, как все эти чудесные старые владения переходят в руки иностранцев. Особенно говорящих по-английски. Англичанам уже принадлежит половина южной Франции, а теперь и американцы потянулись. Эта пагубная налоговая политика…
Жеральдин терпеливо выслушала его брюзжание по поводу обескураживающей французской налоговой политики, вынуждающей законных наследников продавать недвижимость иностранным оппортунистам. Он также сказал, что вскоре сам сможет оказать положительное влияние на некоторые аспекты налоговой ситуации, на которые он сетовал. Он надеялся, что так и будет.
Эми поедет туда в среду. Мэтр Лепаж забронирует в отеле номер на тот случай, если она захочет остаться там на ночь, ведь сейчас château не отапливается и там отключена вода, поэтому нечего и говорить, что там можно остановиться.
Тогда в приливе назойливого беспокойства (по ее собственному определению) Жеральдин сделала еще несколько телефонных звонков, желая получить поддержку своей убежденности, что Эми не следует покупать château Веннов. У нее были некоторые опасения из-за того, что она препятствует осуществлению надежд Виктуар, и она к тому же в глубине души верила, что ее дочь сможет найти счастье и помимо брака, если уж так случилось. Она не могла до конца оценить глубину гнева Виктуар на своего мужа, но понимала, что Виктуар несчастлива, оставаясь дома с ней и Эриком: она не двигалась вперед, стала зависимой, раздражительной и беспокойной, что было так не похоже на нее.
Но Виктуар так и не рассказала матери, какой была эта последняя соломинка, сломившая ее терпимость по отношению к Эмилю. Жеральдин предполагала, что это неверность, о которой Виктуар не могла говорить из-за своей гордости.
— Так много всего произошло, мама. Сегодняшние женщины не похожи на ваше поколение…
Виктуар начала разговор с такого раздражающего замечания, упомянув возраст матери, и тем самым рассердила ее и разрушила надежду на доверительный разговор, на который надеялась Жеральдин. И все-таки она была уверена, что Виктуар любила Эмиля и, если бы можно было загладить все, вернулась бы к нему. Он оставался по-прежнему непроницаемым, не было никаких признаков, что он нашел себе новую партнершу или искал ее, он был неизменно весел, когда приходил навестить девочек, и в целом казался даже еще более любящим мужем, чем тогда, когда они с Виктуар были вместе. Жеральдин была уверена, что этим он показывает свою надежду на то, что в конце концов между ним и Виктуар все будет хорошо.
Сначала она позвонила Памеле Венн. Одобряет ли Памела план Эми? Жеральдин разочаровал пассивный ответ Памелы:
— О, американцы всегда мечтают о замках, у них в стране такого совсем нет. Английские замки всегда разбирают и куда-то увозят. Но когда дело доходит до финансирования и всплывают реальные неудобства в виде необходимости прокладки труб, большинство передумывают. А в целом, я думаю, прекрасно, что нашелся покупатель, — сказала Пам. — Разве что-нибудь не так?
— Она не планирует выселять детей. Она снова сдаст им дом на выгодных условиях или разрешит пользоваться им, если они будут о нем заботиться. Или они заключат какие-то деловые соглашения и станут партнерами… Я не уверена.
Лично я боюсь, что, если у Виктуар появятся деньги, она с легкостью уедет из Парижа; она никогда не признает свою недальновидность, оставив мужа, лишив детей отца… Но, думаю, для общего расклада это ничего не значит.
— Как щедро! Думаю, это замечательный шанс.
— Она считает себя кем-то вроде спасительницы, Жанной д’Арк или кем-то в этом роде… — Голос Жеральдин не скрывал неодобрения и беспокойства.
— Я знаю, что Поузи хочет просто денег. Руперт? Я на самом деле не представляю его в роли издателя, но я никогда не скажу ему, чтобы он и не пытался, если Эми предложит ему помочь с этим. Это было бы замечательно. — Пам считала, что Руперт хорошо устроился в Сити, и понимала противоречивость своего нежелания уступать его той жизни на юге Франции, которую сама находила такой приятной, когда была замужем за Адрианом.
У других по этому поводу были свои мысли. Тамми и Уэнди считали, что для одинокой женщины это слишком трудное дело, Эми придется самой в этом убедиться, ну и так далее; но перед лицом того, что можно было считать завуалированным одобрением плана Эми, Жеральдин почувствовала, что осталась в одиночестве, и после некоторых раздумий сделала еще два звонка, и первый из них был Эмилю.
— Мне нужен твой совет, mon grand[224]. Я рассказывала тебе о мечте Виктуар жить в провинции со своими родственниками и тому подобное. Château Веннов будет продан, и она получит долю наследства. Но ты все это знаешь. Меня беспокоит то, что моя американская подруга Эми теперь захотела купить этот дом и вернуть наследникам, чтобы они могли распоряжаться им по своему усмотрению: брат занимался бы издательством, вдова и ее сын жили бы там и так далее.
— Однако мне не кажется, что это хорошая мысль, хотя это и не мое дело. Конечно, я думаю об Эми — я должна защитить ее от необдуманных поступков; эту идею ей предложил тот мальчик. Мне ничего не известно о ее финансовом положении, но… Но ты знаешь также, как сильно я надеюсь, что Виктуар будет вести себя разумно, когда речь идет о вашем браке. Однако это станет еще менее вероятным, если она уедет из Парижа и заберет детей с собой. Поэтому вся эта затея мне кажется совершенно неподходящей для всех.
— Боюсь, у меня нет никакого влияния ни на мою жену, ни на l’Américaine[225], — сказал Эмиль. — Вообще-то, они обе невысокого мнения обо мне. У американки вообще нет причин думать обо мне хорошо, но такое отношение со стороны жены ранит еще больше.
— Уверена, она к тебе прислушается, — возразила Жеральдин. — Позвони ей. Просто скажи, что там водятся привидения, или что нужна новая крыша, и что не в ее интересах, интересах одинокой женщины, покупать такой дом.
Второй звонок был Отто фон Штесселю.
— Вы помните мою молодую подругу Эми — на прошлой неделе я устраивала в ее честь вечеринку? Мне кажется, ей нужен совет специалиста.
И Жеральдин рассказала Отто о неблагоразумной идее Эми, высказав предположение, что импульсивной калифорнийке нужен совет, который, с его стороны, мог бы выразиться в том, что он предложит ей более разумное приобретение. Это был вызов, который не мог игнорировать ни один агент по недвижимости.
— Дайте мне номер телефона нотариуса. Для покупки такого дома у меня самого найдется клиент, но мне понадобится больше информации, — успокоил ее Отто. — Я поговорю с мисс Хокинз. Думаю, эти американцы часто сами не знают, во что хотят влезть.
Глава 39Эми села на поезд, идущий с Лионского вокзала. Она была взволнована: ее переполняли мечты о том, как она совершит действительно нечто удивительное, каким бы на самом деле ни оказался château. Собственность во французской провинции! Это место могло бы стать штаб-квартирой ее фонда взаимопомощи! Есть ли там бассейн? Месье де Персан, поначалу такой грубый, а теперь такой заботливый, позвонил нотариусу, который должен встретить ее на станции, и заказал номер в отеле, чтобы она могла спокойно осмотреться в деревне и ее окрестностях и увидеть château в разное время суток. Цена? Сигрид просто отказывалась ей верить — такой низкой была цена; может быть, и стоило купить. Но у Сигрид были свои возражения против такого приобретения: на горизонте сгущались военные тучи, а в мире нарастали международные разногласия. Эми не обратила никакого внимания на это возражение.
