Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 105
Я замолчала, собираясь с духом перед последней частью истории.
– На выходе меня перехватила мама.
– Какая ты красивая, – сказала она, оглядывая мой топ. – Только надень пальто, на улице холодно.
Мне так отчаянно хотелось побыстрее уйти, что я забыла одеться. Я схватила пальто с вешалки.
– Ты идешь гулять с Дэниэлом? – дрожащим голосом спросила мать.
– Нет, – сердито бросила я, густо покраснев, как будто лгала, – у меня свидание с другим.
Мама была такого же цвета, что и я.
– Ты говоришь мне правду? – спросила она.
– Конечно правду. Дэниэл… куда-то ушел.
Рассказывать об этом было тяжело. Так тяжело, что слова застревали в горле. Но я должна. Я дошла до конца пути. Сейчас или никогда.
Росс держал меня за руку. Я глубоко вздохнула.
– Когда я вернулась – так получилось, что довольно рано, свидание оказалось неудачным, – мама билась в истерике. Они нашли записку Дэниэла со словами: «Меня нет». Не знаю ли я чего? Он что, убежал из дому? Только тут я догадалась: он отправился на наше место. Наше особое, тайное место.
Росс крепче сжал мою руку, и я говорила, не останавливаясь, изливая душу:
– Он висел под балкой конюшни в своей красной куртке, а Мерлин обнюхивал его ноги. А знаете, что было на замерзшей земле?
Росс покачал головой.
– Моя кукла. Моя старая кукла! Я в детстве с ней не расставалась. Амелия. Должно быть, он вернулся в дом, взял куклу из моей комнаты и написал записку. Понимаете, с Амелией ему казалось, будто я рядом до последнего мгновения…
Помню, маленькая Карла спросила про мою куклу, когда я везла ее на такси из больницы:
– Она до сих пор у вас?
– Нет, – ответила я ей, и это была правда.
Я попросила положить куклу в гроб Дэниэлу.
Горе, нахлынувшее от наконец-то позволенных себе воспоминаний, захлестывало меня, сдавливая горло. Дыхание стало судорожным, рваным. Я видела отца, рыдавшего над гробом не в силах поверить в то, что он видит. Видела мать, обхватившую себя руками и раскачивавшуюся, сидя на земле, повторяя одну и ту же фразу:
– Это наверняка какая-то ошибка…
Я повернулась к Россу:
– Разве вы не понимаете? Это же я виновата! Если бы я не пошла на свидание с тем мальчиком, Дэниэл не покончил бы с собой. Поэтому я больше не ходила на свидания. Только когда мы праздновали миллениум, папа потихоньку намекнул: пора двигаться дальше, жизнь продолжается.
– А вы уже встретили Эда, – тихо сказал Росс.
– Вот именно. Я и на юридический поэтому пошла – не в мире порядок наводить, а скорее в себе, если на то пошло. Мне хотелось иметь гарантию, что я никогда больше не совершу ошибки. – Я замолчала.
– А потом… – осторожно начал Росс.
– А потом я встретила Джо Томаса.
Глава 64. Лили
«Дорогая Лили!
Я искренне сожалею обо всем. Я совершила поступки, которые не должна была совершать, и не делала того, что мне приписывают. В любом случае сейчас я расплачиваюсь за них…»
Да-да, у этой истории есть постскриптум.
Никто не понимает, как Карла выжила: ярость Джо Томаса была чудовищна. Женщину-присяжную без чувств вынесли из зала суда, когда она увидела фотографии.
Одно можно сказать наверняка: «Маленькой итальянки» больше нет. Вместо атласной кожи у Карлы теперь шрам на шраме, один глаз уже никогда не откроется, угол рта сполз вниз. Только великолепные блестящие волосы остались прежними. Пожизненное заключение – это надолго, особенно когда красота уже не на твоей стороне.
ПРЕСТУПЛЕНИЕ НА ПОЧВЕ СТРАСТИ!
БЫВШИЙ ЗАКЛЮЧЕННЫЙ И ЕГО АДВОКАТ В СМЕРТЕЛЬНОЙ ГОЛОВОЛОМКЕ!
ВДОВА ХУДОЖНИКА ЗАМЕШАНА В ГРОМКОМ УБИЙСТВЕ!
Газеты много дней выходили с такими заголовками. Состоялись два громких процесса – над Джо и Карлой.
К счастью для последней, судьба снова подбросила ей рыцаря на белом коне – настоящего отца, который прежде не желал ее знать, потому что у него была другая семья. Но теперь его дети выросли, он развелся и нанял частного сыщика, чтобы разыскать свою дочь. Карла тогда еще жила в Италии. Папаша решил не форсировать события, но, охваченный сентиментальными чувствами, приобрел портрет, который детектив отыскал в лондонской галерее. Картина называлась «Маленькая итальянка», однако в сопроводительных документах упоминалось имя модели – Карла Каволетти.
Какое-то время папаше хватало портрета, но, когда он прочитал о первом суде над Карлой и смерти Франчески, в нем проснулась совесть. Он внес залог, заставив деда Карлы сказать, что это их сбережения.
Когда Карла получила срок за нападение на меня и убийство Эда, у ее отца хватило смелости вмешаться открыто. Пресса снова получила сенсацию: «Отец “Маленькой итальянки” обещает позаботиться о своей внучке».
Я рада, что Поппи с ее чудесной беззубой улыбкой будет жить у родственников, пока мамаша отбывает срок, но стараюсь об этом не думать, занимаясь своими обычными делами.
Работы мне более чем хватает: я открыла юридическую консультацию по семейным вопросам, и от клиентов нет отбоя. Математические способности Тома сделали бы честь студенту университета, но он по-прежнему закатывает истерики, если его ботинки сдвинуты с места. Мне приходится напоминать себе, что, как советуют эксперты, лучше говорить «потеря самообладания», а не «истерика», потому что последнее слово несет в себе оттенок злонамеренности, а Том объективно не может ничего с собой поделать.
Зато на него умеет повлиять Элис, его школьная подруга. Нам она очень нравится. Диагноз у Элис приблизительно такой же, как у моего сына, поэтому они понимают друг друга. Возможно, однажды они станут больше чем друзьями.
А пока у меня есть мама и папа, которые стареют и поговаривают о продаже дома. И, конечно, Росс. Он стал у нас частым гостем – не навязывается, не надоедает, просто регулярно приезжает. Даже после моей исповеди.
Сегодня он привез мне письмо от Карлы. Я глубоко вздохнула и дочитала до конца:
…Я пишу, чтобы сообщить, что снова выйду замуж, как только Руперт получит развод. Свадьба будет в тюрьме, но это неважно. Руперта не останавливает то, что мое лицо изменилось. Он любит Поппи, как родную дочь (подчеркиваю, она не его). Мой адвокат говорит, что пожизненное не всегда на всю жизнь.
Пожалуйста, простите меня.
Надеюсь, вы найдете в своем сердце великодушие, чтобы пожелать мне счастья.
Искренне ваша,
Карла.
Я положила письмо на траву. Листок затрепетал и через мгновение сорвался с места, подхваченный ветром. Я не стала его ловить. Письмо ничего не значит – Карла всегда была искусной лгуньей. Однако что-то до сих пор не дает мне покоя: есть во всем этом какая-то неправильность…
Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 105
