Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 101
Сергей Хмельницкий, разоблаченный агент КГБ, публично обвинивший в сотрудничестве с органами госбезопасности своего ближайшего друга Андрея Синявского
Александр Воронель, опубликовавший эти сенсационные разоблачения в иерусалимском журнале «22»
Сергей Хмельницкий и Юлий Даниэль.
На этой фотографии они еще друзья: все разоблачения – впереди
Неля Воронель с Андреем Синявcким и Юлием Даниэлем. Здесь тоже до ссор, размолвок и вражды еще далеко
Таким Борис Биргер изобразил нашего друга Манделя: уходящим. Тогда казалось, что уходит (уезжает) он от нас навсегда, что больше в этой жизни мы уже никогда не встретимся
Но связь наша не прервалась, время от времени до меня доходили разнообразные весточки о тамошней его жизни. А иногда и фотографии, на которых он являлся передо мною с кем-нибудь из общих наших друзей, поневоле ставших его товарищами по эмигрантской судьбе.
На фото Наум Коржавин с Ефимом Григорьевичем Эткиндом
А эта фотография – из Парижа. Здесь он с Викой Некрасовым
И вот, после долгой разлуки, снова в Москве – с друзьями, с не забывшими его читателями
На вечере, посвященном двадцатипятилетию процесса над Синявским и Даниэлем. За столом сидят: Булат Окуджава, Борис Биргер, Юлий Ким, Юрий Карякин
Надежда Мирова, для меня – Найка, жена Лазаря Лазарева.
Один ее телефонный звонок сыграл важную роль в моей жизни.
Это было вечером 3 октября 1993 года. Только что я услышал телевизионное обращение Егора Гайдара, призывавшего всех, «кто готов поддержать в эту трудную минуту российскую демократию», собраться у здания Моссовета.
Еще не успели отзвучать последние слова этой гайдаровской речи, как раздался телефонный звонок и хорошо мне знакомый голос спросил:
– Где встречаемся?
Это была Найка.
Если бы не этот ее звонок, я, может быть, и не пошел бы. И потом всю оставшуюся жизнь с жгучим стыдом вспоминал об этом
Когда Борис Биргер собирал нас в своей мастерской, чтобы показать новую, только что законченную работу, мне казалось, что выбор очередной модели всякий раз бывал у него произволен, случаен. И так в какой-то мере оно и было: ведь выбирать ему приходилось из не такого уж широкого круга всегда готовых ему позировать ближайших друзей.
И только сейчас, листая альбомы, которые он мне дарил, я увидал, какой грандиозной – и знаковой – оказалась созданная им портретная галерея
Листаю, листаю страницы альбомов, подаренных мне Борисом: Андрей Дмитриевич Сахаров и Елена Георгиевна Боннэр (их двойной портрет на этой странице), Юлий Даниэль с женой Ириной (а их портрет на соседней странице), Фазиль Искандер, Володя Войнович, Вася Аксёнов, рано ушедший от нас любимый друг Борис Балтер, Булат…
Вглядываюсь в эти до боли знакомые лица, а из головы не выходят строки Пастернака, которые я взял эпиграфом к этой книге: «Я говорю про всю среду, с которой я имел в виду сойти со сцены, и сойду»
Примечания
1
В тех случаях, когда речь идет о людях хорошо известных (Ахмадулина, Аксенов, Бухарин, Жириновский, Феллини, Шостакович и пр.) , мы не сочли нужным объяснять, кто они такие, ограничившись указанием тех страниц книги, на которых упоминаются их имена.
Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 101
