Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 120
– Моя мать говорит… – начал молодой человек, но внезапно умолк, и глаза его заметались вдоль жавшихся друг к другу строчек. Факт этот был настолько неожиданным, что его дядя сел и подавил зевок.
– Твоя мать, когда я познакомился с ней, была очень милой девушкой, – проговорил Джаспер, – наделенной куда более острым умом, чем это можно было предположить. Воистину достойно удивления уже то, скольких мужей она сумела себе найти.
– Подожди, дядя… она говорит, что сын короля Эдуарда не наследует престол…
Старый Тюдор сел чуточку попрямее.
– С чего бы это? Или мальчишка умер? Вот что, Гарри, теперь мне действительно интересно. Расскажи, что она там пишет, или прочти вслух, или вообще передай мне письмо, чтобы я сам мог прочесть его. Не пялься на него, открыв рот!
К его удивлению, племянник выполнил его предпоследнее пожелание. Уронив письмо Джасперу на колени, он еще быстрее заходил по коридору. Генри уже исполнилось двадцать шесть лет, и половину своей жизни он провел вдали от дома. Закончив читать, дядя посмотрел на племянника, обратив внимание на то, как молодой человек откидывает со лба густые темные волосы, как перехватывает их кожаным ремешком. Генри был похож в этот момент на собственного отца, напомнив тем самым Джасперу о брате, каковые мгновения всегда приносили ему боль. Как и в этот раз, в том, как молодой человек смотрел на своего дядю. Старший Тюдор в ответ поднял палец и вновь перечел все письмо. Закончил он чтение на сей раз уже в несколько взволнованном состоянии.
– Не представился ли нам шанс? – спросил Генри. – Дом Йорков действительно уменьшился в числе… разве не так, дядя? У нас не было никаких надежд, пока на престоле находился сорокалетний король Эдуард, имеющий двоих сыновей и уйму девиц, которых можно с умом выдать замуж. И даже потом, после его смерти, у него оставались два здоровых сына. И все же… все же! Ты дочитал до конца?
Джаспер поскреб подбородок. Он уже давно не был у брадобрея, и щеки его поросли белой, старящей его щетиной. Пора бы уже и побриться.
– Прочитал, – ответил он. – Если твоя мать права и ничего не напутала.
– Дядя, она же бывает при дворе! Ее муж – королевский казначей. Она понимает, насколько важна для меня эта весть. А скажи-ка, правда же, они проявили слабость? Вместо прежней, здоровой и сильной линии они имеют на престоле этого Ричарда Глостера. Если б мы могли нанести свой удар сейчас, пока он еще не укоренился, пока от него не пошла долгая линия изменников и узурпаторов – как знать, может быть, нам действительно удастся отыграть все обратно… Это не безумная мысль, дядя? Я так долго раздумывал обо всем этом, что больше не могу понять, что реально, а что нет. Одари меня своим мнением!
– Этого достаточно для серьезного разговора с королем Луи, в чем можно не сомневаться. При всем моем почтении к твоей матери, у него при английском дворе найдется дюжина ушей, и он может подтвердить ее слова. И думаю, именно за этим нас и пригласили в Париж. Король задаст тебе тот же самый вопрос: это шанс? И если это шанс, я дремать не буду, Гарри! Клянусь тебе в этом. Нам будет не до пустых мечтаний.
– И ради этой перспективы стоит расстаться со всем этим, дядя, так ведь? – проговорил Генри, указывая на окружавшее их великолепие. Луврский дворец действительно был чрезвычайно хорош, но ведь ни одна плитка на его полу, ни одно оконное стекло не принадлежало им. Младший Тюдор имел в виду мир и спокойствие. Им предстояло сменить тихую и спокойную жизнь на полную ее противоположность.
– Это стоит всякого риска, – согласился Джаспер. – Пойдем, посмотрим, что Луи скажет на письмо твоей матери. Быть может, в своем ответе мы сообщим ей добрую новость…
* * *
Выйдя на балкон замка Бейнард, Ричард посмотрел на собравшуюся внизу череду лордов, богатых торговцев, членов парламента, рыцарей, капитанов и клириков. На нем был расшитый золотыми ананасами синий дублет и хозы, богатую ткань прикрывал пурпурный бархатный плащ с подкладкой из меха горностая. Наряд должен был произвести надлежащее впечатление.
Он улыбнулся собравшимся. Знатные и богатые господа собрались к дому Йорков на берегу Темзы, чтобы провозгласить его королем. За день до этого парламент обсуждал его права на престол, заранее воспретив ему присутствовать при дискуссии. Тем не менее все парламентские крючки знали о том, что взгляд его всегда почиет на них.
Ричард заметил на себе взгляд Бекингема, так хорошо говорившего о нем в то утро и вчера, в Вестминстере. Однако молодой герцог зашел слишком далеко, когда начал утверждать, обращаясь к лондонской толпе, что, возможно, и сам король Эдуард незаконно взошел на престол. Бекингем как будто бы не понимал, что наносит этим серьезное оскорбление Сесили, матери Ричарда. Лорд-протектор попытался заткнуть ему рот. Но молодой герцог разрывался от сознания собственной значимости и настоял на том, что должен выступить перед палатой общин в пользу Ричарда.
Однако главное заключалось в том, что члены парламента, покивав старыми мудрыми головами – представители шайров и городов королевства, строевые сержанты, мировые судьи, бароны, графы и герцоги, – собрались воедино в Вестминстер-Холле, дабы проголосовать за его право взойти на престол.
Они согласились признать лорда-протектора своим королем, и успех до сих пор кружил ему голову. Со дня кончины его брата не прошло и трех месяцев, и он не потратил попусту ни один из прошедших дней.
Собравшаяся толпа приветствовала его в большом зале замка Бейнард, до предела набитом людьми. Эта толпа утекала в него и вытекала через все открытые окна и двери; мужчины и женщины задирали головы и становились на цыпочки, чтобы увидеть будущего короля.
– Мне сообщили хорошую весть, – объявил Ричард, заставив всех рассмеяться. – Мне сказали, что я должен направить свои стопы в Вестминстер, чтобы воссесть на трон и чтобы на мою голову возложили корону!
Толпа взревела, и лорд-протектор восторженно потряс руками в воздухе.
На краю балкона появилась его собственная жена, которая застенчиво остановилась в отдалении. Анна Невилл, младшая дочь Уорика… Ричард невольно подумал: «А жаль, что отец ее не может увидеть мою коронацию!» Кстати, а что сказал бы граф Уорик по этому поводу: обрадовался бы или пришел в ужас?
– Иди сюда, Энн! – позвал к себе жену герцог Глостер. – Пусть все увидят тебя!
Анна была на несколько лет моложе его… Бледная, в своем остроконечном чепце, она казалась почти бесплотной, так что Ричард уже опасался за ее здоровье. Рядом с загорелым здоровяком-мужем она казалась тростинкой, которую он мог переломить пополам одним движением привычных к мечу рук. Глостер протянул к ней руку, и она остановилась возле него под одобрительные крики собравшейся внизу толпы.
– Это моя королева Анна, она будет коронована вместе со мной, – обратился он к толпе. – Сын мой станет принцем Уэльским. – Затем, склонившись к жене, Ричард негромко спросил: – Энн, а куда подевался мальчишка? Неужели в такой день ты не можешь уследить за ним?
Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 120
