Женщина направилась обратно в гостиную. В коридоре Эсром помогал девочкам надеть пальто, шапки и варежки. Это было, с одной стороны, так естественно, а с другой – удивительно, просто потрясающе.
– Мы отправляемся в путешествие! – радовалась Саманта. – Надеюсь, беби не будет плакать?
Нэт положила Сэди в кроватку-корзинку.
– Привет, малышка, – склонился над ней улыбающийся Эсром.
Он протянул Сэди свой большой, немного загрубевший палец, и крошка неловко ухватилась за него розовой ручонкой, радостно засучила ножками. При этом Сэди не теряла бдительности и внимательно обозревала комнату своими маленькими глазенками. Нэт с Эсромом не могли сдержать улыбку, глядя на нее.
– Что называется, сработано на совесть, – пошутил молодой человек.
– Я рада, что ты с нами, – не подумав, выпалила Нэт.
Она вытерла ладони о подол платья и попыталась поднять тяжелую упаковку с сухой молочной смесью. Эсром выхватил у нее коробку, отнес на улицу и поставил на бордюр. Затем быстренько загрузил весело позвякивающие металлические банки в пикап и вернулся в дом.
– Итак, девочки! Повеселимся, – воскликнул он, сгребая в охапку подготовленные Нэт одеяла. – Надеюсь, вы любите шашки?
– А кто такой Шашки? – спросила Саманта.
Эсром улыбнулся.
– А мама тоже едет? – забеспокоилась Лидди.
– Да, – ответил Эсром. – Мы на некоторое время уедем из города.
– Это отпуск, Лидди, – с умным видом сообщила сестре Саманта. – Люди уезжают из города, чтобы повеселиться. Их ждут шашки и пляж.
– Пляжа не будет, только деревья, – уточнил Эсром.
– Ничего страшного, – заверила Саманта.
Господи! Девочки просто обожают его. Они с радостью поедут с ним куда угодно.
– Я возьму вещи, – подхватил он свободной рукой детские сумки и потянулся к Нэт. – А твоя?
Она окаменела. Ей стало трудно дышать.
Эсром ждал.
– Я не сложила, – наконец произнесла она.
В первую секунду он был несколько озадачен, затем взглянул на нее – и все понял. По лицу пробежала тень. Ему было больно. Он молча кивнул и понес сумки к автомобилю.
Нэт чувствовала себя просто ужасно. Она стояла как каменное изваяние, не зная, куда себя деть. Неизвестно, сколько бы это продолжалось, если бы не девочки. Надо действовать.
– Сэм! Лидди! Пойдемте.
Она слегка подтолкнула их, и дочери побрели впереди матери по дорожке. Ветер буквально валил с ног.
Эсром, перехватив девочек на полдороге, взял обеих на руки, отнес к машине, помог взобраться в кабину и крепко пристегнул. Плетеную колыбельку с самой маленькой Нэт примостила у них в ногах.
– Сидите спокойно, крошки, – приказала она Саманте и Лидди. – Присматривайте за сестренкой.
Захлопнув дверцу, Нэт подошла к Эсрому, который стоял чуть поодаль, скрестив руки на груди.
– У меня четкие указания, – досадовал он.
– Я знаю.
– Что ты собираешься делать, Нэт?
Она положила ладони на его скрещенные руки:
– Мне нужно, чтобы ты увез девочек…
Он кивнул:
– Конечно. Им нельзя здесь оставаться, но и тебе тоже. Именно поэтому твой муж попросил меня…
– И мне снова понадобится твоя зеленая машина, – заглянув ему в глаза, попросила Нэт. – Пожалуйста.
Молодой человек молча рассматривал ее.
– Пожалуйста, Эсром.
Он отвернулся, пожевал растрескавшиеся губы и наконец кивнул. От него повеяло пустотой и разочарованием. Лицо казалось серым, и весь он как-то ссутулился, стал бесцветным и безжизненным, как будто она вонзила ему в грудь острый нож.
Та часть души Нэт, которая жаждала уехать с ним, моментально всполошилась. Они ничего плохого не делают. Они просто хотят немного пожить рядом и хотя бы на короткое время очутиться в мечте, созданной добротой и взаимной привязанностью, чувствуя редкую радость от полнейшего взаимного понимания. Что я могу для тебя сделать? Позволь мне тебе помочь. В мире, который сошел с ума, их импровизированная «семья» могла бы стать образцом любви и человеколюбия. Нэт была уверена, что Эсром никогда не будет жесток по отношению к ней, не станет кричать на нее или стыдить. Он и не подумает что-то скрывать, потому что просто не сможет, не захочет, даже если они проживут вместе сто лет. Нэт представила себе, как они ютятся в охотничьем домике его двоюродного брата: потрескивающий огонь в камине; девочки, которые вертятся под ногами; совместные ужины в маленьком местном ресторане; пожилая пара, улыбающаяся при виде милой «семьи». Что за очаровательная картина! Благодушный голубоглазый Эсром и Нэт со своими темноволосыми детьми.
Прекрасная картинка, вот только это – дети Пола, а она – жена Пола. Пол – хороший человек. И его гнев нельзя назвать совсем уж неоправданным, что, собственно, и доказывают ее мысли насчет Эсрома, которые промелькнули в голове буквально пару секунд назад. Разумеется, Пол был уязвлен и, словно пугливый моллюск, спрятался в свою двустворчатую раковину. Ему казалось, что они смогут наладить хоть какие-то отношения, если никогда не будут говорить о случившемся… Это как если бы он получил страшное ранение на войне, разбил вдребезги чувство собственного достоинства, а потом ходил вокруг, подбирая осколки и пытаясь вновь соединить их. Ты должна помочь мне делать вид, что я тебе доверяю. Да, именно так он и сказал. Черт побери! Не надо делать вид, она заслуживает большего. Она имеет право на настоящее доверие. Она прошла через искушение, но не поддалась ему. Она перетерпела гнев мужа, но по-прежнему любит его.
Эсром был подавлен.
– Все летит к чертовой матери, – избегая смотреть ей в глаза, сказал он с несвойственными ему нотками отчаяния в голосе. – Вокруг – сплошные развалины, а я посмотрел на тебя с девочками и подумал: «От них словно бы исходит теплый свет».
Нэт подняла глаза на Эсрома.
– Извини, – не выдержал взгляда ковбой. – Не следовало мне этого говорить.
– Я знаю, что ты справишься, – прекрасно понимая, насколько жалко звучат ее слова, рассуждала Нэт.
– Да уж, – хмуро согласился ковбой.
– Ты хороший человек, Эсром. Самый лучший из всех, кого я знаю. Ты и сам должен понимать, насколько я тебе доверяю.
– Спасибо, – осторожно отстранился он. – Пожалуйста, полезай в кабину, не то замерзнешь…
Перегнувшись через нее, он открыл дверцу пикапа с пассажирской стороны. Нэт снова прикоснулась к его руке.
– Я позабочусь обо всем… – начал он, но женщина не дала ему договорить.
Она прильнула к его груди и, погладив по щеке, поцеловала. Его губы были холодными и сухими. Едва Нэт прикоснулась к ним, как сердце запело. Эсром тоже, казалось, вот-вот выпрыгнет из куртки. На пару секунд она прижалась лицом к его лицу, вдыхая запах, вбирая в себя ощущения.
