Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 108
Коклюшкина попыталась что-то сказать, но Алик остановил ее движение руки и продолжил:
— Рассказывать сказки про то, что вы не знали о новом завещании не надо. Объяснение простое. У нас рынок, следовательно, все продается и покупается, вместе с чиновниками и прочими проходимцами. Но как вы пошли при своей положительной производственной характеристике на мокрое дело?
Алик говорил, казалось, спокойно, но Ксюша, по его быстрым взглядам прищуренных глаз и потому, как он время от времени сжимал губы, чувствовала, что добром это не кончится.
— Ведь Чеченец раскололся. Кранты вам обоим.
Нижняя губа у Коклюшкиной отвалилась, глаза повлажнели и еще больше вылезли из орбит.
— Деньги то, незаконно присвоенные, захватила?
Неожиданно произошло чудо. Коклюшкина, из-под которой, казалось, вот-вот потечет, вдруг выпрямилась, и глаза ее мгновенно просохли.
— Нет у меня никаких денег, — отчетливо заявила она.
— Ну что ж! — похоже, Алик не удивился реакции пленницы. — Участь свою вы решили.
— Не надо, — невольно высказалась Ксения.
Она не могла себе представить, как сможет жить дальше, если не вступится за эту, отвратительную, пусть даже подлую и злобную женщину. С ней же когда-то жил Корнилыч…
На этот раз Алик удивился.
— Пощадишь и эту?! Она же тебя не пожалела… Смотри, ее жизнь принадлежит тебе по праву справедливости, но оставлять безнаказанной в высшей степени несправедливо. Предлагаю тебе выкуп. Компенсирую тебе сумму, на которую ты накололась, в обмен на это…, — Алик презрительно сморщился, чуть шевельнув рукой в сторону Коклюшкиной. — Покупаю. Драма, которую мы поставили, будет заслуживать экранизации. Бандита заставим разорвать эту сволоту, а мы, сами, защищая, конечно, женщину вынуждены будем порешить и самого ублюдка. Может за вклад в борьбу с криминалом, я буду носить звание героя России. В любом случае, ликвидируя всякое дерьмо, мы ей послужим…
Алик вошел в такой раж и выступал так ярко и эмоционально, что ни у кого из присутствующих не возникло сомнения в том, что сценарий окончательный и подписан к постановке.
Ксюша не могла возразить Алику, лишь умоляюще смотрела на вершителя судеб. Тот, почувствовав смысл взгляда, вытаращил на нее все еще пылающие глаза.
— Что, неужто оставить?! Ты же представить себе не можешь, до какого состояния доходит это… в жажде денег. Она же собственную дочь отправила за границу зарабатывать проституцией, естественно под видом официантки. У тебя в голове это укладывается?
Ксения перевела недоверчивый взгляд на Коклюшкину. Та, снова обсопливившись и трясясь всем телом, ничего не возражала, лишь шмыгнула:
— Она же скоро возвращается… Все так делают.
Алик, уже усаживающийся было за стол, взлетел снова.
— Не все, но делают. Порядочную женщину невозможно стало найти. Сплошь одни бляди…
Коклюшкина видимо окончательно потеряв разум и не зная, за что уцепиться, подлила масла в огонь:
— Так она же сама … со стариком…
Ксюша снисходительно покосилась на нее.
— Я люблю того человека…, — спокойно и отчетливо произнесла она. — Потому и здесь.
Алика вновь выбросило из-за стола.
— Ты не путай, дурная женщина, ворон с голубями. За такую как она…, — он уже не находил слов и вознеся глаза к потолку покрутил растопыренными пальцами.
Коклюшкина громко всхлипнула, отчего шеф окончательно потерял способность подбирать нужные слова.
— Убери ее, — наконец коротко скомандовал он.
Слово «Убрать» было памятным этой тетке по военным фильмам советского периода и означало одно… Коклюшкина попыталась упасть на колени, но бритый подхватил ее под локоть, потянул к двери.
— Выгони, — добавил уже усталым голосом Алик. — Пинком под зад.
Коклюшкина на несколько секунд замерла, потом стала бормотать что-то невнятное.
— Что ей надо? — переспросил шеф мордоворота.
— В туалет, — перевел тот.
— Отведи и выкинь, — махнул рукой Алик и завалился, наконец, за стол.
С минуту он сидел молча, не глядя по сторонам, затем выдвинул ящик, и положил перед Ксюшей запечатанную пачку.
— Возьми. Здесь та сумма, что мы заплатили этой выдре.
Ксюша с недоумением уставилась на него.
— Ну, мы же виноваты, не копнули толком… а это больше за поимку особо опасного преступника… Деньги мы со старухи все равно вытряхнем. Если не найдешь своего… мужчину, я готов заявить свою кандидатуру. Нравишься ты мне. Могла быть верной женой…
Ксюша невольно улыбнулась.
— Я ею и буду.
— Ты знаешь, о чем я…
Чтобы отвести разговор от опасной темы Ксюша задала не особенно интересовавший ее вопрос.
— Ты на вид русский, а говоришь с акцентом. И имя наверняка не твое. Отчего это?
— Мать вышла за чеченца, когда я был еще маленький. Познакомились на Алтае. Туда неблагонадежных ссылали. Кто мой родной отец, не знаю, но этот решил, что и мы должны стать чеченцами. Учил языку. У меня получалось, а мать не потянула. Сбежала поэтому. Я так думаю. А может и не поэтому. А мужик хороший был. Жесткий, но справедливый. Деспот, конечно, но благодаря его школе я научился стоять на ногах… Вообще, я думаю, кто хочет у нас преуспеть в бизнесе должен быть чуть-чуть чеченцем…
— Сейчас он жив?
— Не знаю. Вряд ли… Война же.
Ксюша взяла деньги и немного замялась.
— Ну, что?
— Я бы не взяла, но мне надо найти его…
Алик понимающе кивнул головой.
Уже у двери Ксюша оглянулась.
— А этот? — она показала взглядом на пол.
— Нет! — резко заявил Алик. Глаза его сузились.
— Ведь свой же в какой-то степени, — пробормотала Ксюша, осознавая совершенную бесполезность своей просьбы.
— Он такой же чеченец, как и я… Это кличка…, — пояснил Алик и опустил глаза на собственные руки, на столе перекатывающие в пальцах авторучку.
Уже у двери Ксюшу вдруг осенило, и она обернулась к благодетелю.
— Послушай, я вспомнила, ведь это же дворник!
— Какой дворник?! — не понял Алик.
— Когда я первый раз подходила к окну он, напротив, во дворе, вкручивал лампочки или выкручивал.
— Ну вот, я же тебя предупреждал! — погрозил пальцем шеф, но потом добавил. — Ну, теперь мы ввернем лампочку ему. Киловатную.
Когда в начале следующего дня Ксения набирала телефонный номер больницы, предчувствие подсказывало ей что-то недоброе. Оно не обмануло. Дежурная медсестра не ответила сразу на вопрос о состоянии Корнеича, попросила подождать и, минуту спустя, уже другой голос, старшей сестры, подтвердил ее мрачные догадки. Да, Корнеич отмучался. Он, перед кончиной, на минуту-другую, приходил в себя, спросил, была ли Ксения. Ему ответили что да, она приходит ежедневно. Попросил авторучку и бумагу, начал было писать, но не смог. Пальцы ослабли. Вывел только часть слова. Если ей это интересно можно забрать этот клочок бумаги. Он на столе перед нею…
Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 108
