– Никогда в жизни так не радовался при виде кого-либо, – признался ему Джилл, и его слова шумно, от души поддержали Джордж и Анжела.
– Погодите, – отмахнулся спецагент. – Отец меня нарек Джеком Тарнболлом, а охрана свидетелей – мой конек. Но ладно, – прервал он себя. – Отдышитесь, а мы пока спустимся и посмотрим, что же там уцелело. Но не тяните резину, так как тебе следует узнать еще кое-что…
* * *
Джилл и его команда не стали тянуть резину. И вскоре, когда Джилл помогал Анжеле слезть с нижнего карниза на песчаную почву у подножья утеса, они услышали резкое «Крак! Крак!» Спецагент выстрелил дважды.
По звуку разбивающегося на мелкие кусочки кристалла они поняли, во что он стреляет.
– Глаза этой проклятой штуки, – подтвердил их догадку Тарнболл, когда они подошли к грохнувшемуся наземь скорпиону. – Вы бы поверили, что проделанный кувырок не убьет ее? Нет, черт возьми! Она все еще мотала своими глазными стебельками, и сами видите, что хвост с жалом даже сейчас двигается. Судя по виду, я бы предположил, что она приземлилась на лапы, а потом на нее грохнулся валун. Расколол ее, как Бог черепаху.
Наваленная у основания утеса горка земли дрожала и тряслась, а сверху все еще осыпались камни и обломки скалы. Большой валун, не расколовшийся, лежал, откатившись к лесу, где его остановили стволы двух растущих рядом деревьев. Удар наполовину выворотил из земли их огромные корни, и стволы накренились.
Но дрожание осыпи продолжалось, и Джилл увидел – почему. Все обстояло именно так, как сказал Тарнболл: из-под камней торчала пара содрогающихся глазных стебельков, а над ними, дергаясь, раскачивался туда-сюда снабженный жалом хвост, слепо прыская струйками бледно-желтой жидкости. А в центре горки виднелся хитиновый панцирь. Он и правда раскололся, на его пластинах образовались глубокие вмятины. Среди валяющегося кругом мусора лежали без движения несколько членистых ног и кусков клешней, отброшенных прочь.
– Итак, какие кусочки ты хотел бы заполучить? – спросил Тарнболл. – И если их можно отрезать или отломать, ты их получишь.
– Глаз, – сразу же ответил Джилл. – Полный комплект на конце одного их этих глазных стебельков.
– Ну, не совсем полный, – потер подбородок спецагент. – Наружные-то линзы я повыбивал просто на случай, если кто-то следит.
– Жаль, – ответил Джилл. – Возможно, ты повредил и внутренний механизм. А что до того, будто «кто-то» следит, то меня это меньше всего волнует. Он и так уже знает, где мы. Знал это, по меньшей мере, с прошлой ночи. Но я понимаю, почему ты это сделал: тебе просто не нравилась…
– Мысль, что этот ублюдок наблюдает за нами! – закончил за него спецагент. И предложил:
– Ладно, давай достанем тебе глаз.
– Но посматривай на жало! – предупредил Джилл, когда Тарнболл полез на дрожащую горку. А затем увидел, что напрасно волнуется: жало остановилось и едва подрагивало, нацелившись на лес, словно направленная антенна. И из него, наконец, перестал капать яд.
И столь же внезапно Джилл вдруг понял, что именно он видит перед собой. Талант (который, как он опасался, покинул его) говорил, что же он видит перед собой.
Слово «антенна» – скорее мысль, чем слово – нажало на спуск в его мозгу, а остальное сделала его машинная эмпатия.
Это жало и было антенной! А почему бы и нет? Это же самая высокая точка на теле конструкции! Совершенно ясно, размещать средство связи с центральным компьютером, с синтезатором, логичней всего там. Но дело не только в этом, ведь эти конструкции сами себя обеспечивают и даже ремонтируют. Когда требуется, они могут попросить и получить порцию фонской энергии напрямую из синтезатора. И хотя данный конкретный скорпион, наверное, уже не отремонтируется, это не мешает ему попытаться. И уж конечно, он должен быть запрограммирован докладывать о своем местонахождении и положении дел в случае несчастья или поломки.
Именно этим-то он, вероятно, прямо сейчас и занимался.
Джилл стоял среди каменного мусора, завороженный этой идеей. Анжела увидела выражение его лица и спросила:
– Спенсер, что такое?
Он взглянул на нее, а потом окликнул Тарнболла:
– И, Джек, посмотри, не удастся ли тебе достать мне и это жало. Особенно ту выпуклость в корпусе сразу же за жалом. – Он наклонился, чтобы подобрать разбитую часть изогнутой, покрытой хитиновой броней клешни дюймов в пятнадцать длиной. Она оказалась на удивление легкой, но обладала острой режущей кромкой. – Посмотри, будет ли какой-то толк от этой штуки.
Спецагент как раз перепиливал ножом Кину Суна соединение одного из глаз с его стебельком, и дело продвигалось крайне медленно. Сунув нож за пояс, он принял клешню с краем, как у морского гребешка, и использовал как топор. Джек витиевато выругался, когда глазной стебелек перерубился так же легко, как какая-нибудь сухая хворостинка. И Джилл оказался на месте, чтобы поймать объемистый глаз, когда тот упал.
– А теперь жало, – распорядился он.
И снова хватило одного удара, а Тарнболл подивился:
– Надо же. Тот самый случай, когда клин клином вышибают, верно? – Он съехал на заду с кучи земли и каменного мусора. И, отдав Кину Суну нож, заткнул вместо него за пояс кусок клешни.
Погребенная конструкция к этому времени уже вибрировала и стучала в своем кургане из земли и обломков скалы, издавая звук, очень похожий на механический предсмертный хрип. Фактически им-то он и являлся.
Потому что когда Джилл с остальными повернулись, чтобы уйти, конструкция вдруг затихла, и покачивающийся хвост рухнул поверх кучи.
А тем временем Джилл подобрал объемистый механизм жала с иглой. Джордж Уэйт нес сумку-баул. Спенсер отдал ему на сохранение глаз с жалом и повернулся к спецагенту:
– Так о чем еще ты хотел мне рассказать?
– Миранда расскажет это лучше, – Тарнболл повел их в лес, туда же, куда показывало жало скорпиона. – Но пока она рассказывает, нам лучше шагать, не задерживаясь. Как мне представляется, скорпион теперь – всего лишь груда утиля, и рано или поздно какие-то другие конструкции заявятся, чтобы произвести уборку. Ты ведь именно это и сказал, не так ли? Я имею в виду, порядок именно такой?
– Верно, – подтвердил Джилл. – Во всяком случае, я так думаю.
И тогда Миранда рассказала им о так называемом алтарном камне в лесу, о большом кольце в центре плиты и о том, как она, наконец, вспомнила его во сне.
– Уверена, что это кольцо – дверной молоток, – закончила она.
– Это имеет смысл, – сказал Джилл. – Ну, если в Доме Дверей вообще что-либо имеет смысл. Но Роды находились именно там, так что, вероятно, именно оттуда они и взялись. Равно, как и скорпион: он вышел из леса примерно с того же направления. И его жало – по-моему, это антенна – тоже было нацелено в ту сторону.
Фред Стэннерсли выглядел озадаченным.
