Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 113
В румынской армии сказалось отсутствие опыта использования танковых подразделений. Имея на Одесском направлении более 100 танков, румынские войска использовали их преимущественно небольшими группами, хотя имелись и случаи использования одновременно до 70 танков на узком участке фронта, как это было в бою при Карпове. Не было должным образом отлажено взаимодействие между танками и пехотой, что вело к тому, что танки часто оставались без прикрытия пехоты. С другой стороны, нехватка противотанковой артиллерии стала одной из причин успешных действий незначительных советских бронетанковых сил, в том числе бронетракторов «Январец»-«НИ».
Советская армия на начальном этапе использовала немногочисленные отремонтированные танки (в количестве от 3 до 10 единиц) на наиболее опасных участках фронта, перебрасывая их с места на место. На начальном этапе битвы за Одессу советские танки скорее играли роль подвижного резерва. В ряде случаев, как в боях под Кагарлыком в 20-х числах августа, это вело к потерям. В этом бою командир танкового взвода не руководил своим подразделением, в результате танки, действовавшие каждый в одиночку, были подбиты. В последующем с увеличением количества отремонтированных танков и прибытием 157-й стрелковой дивизии танки стали использоваться массово в качестве ударной силы прорыва[324].
Нехватка танков у советской стороны была частично компенсирована применением бронепоездов. Три действующих бронепоезда использовались преимущественно в качестве подвижного резерва, оказывающего артиллерийскую поддержку. Однако малый калибр их орудий (76 и 45 мм) не позволяют говорить о них как о значительной огневой силе. К тому же привязанность к железной дороге ограничивала возможность их применения и делала уязвимыми для неприятельской авиации. На начальном этапе дважды были осуществлены успешные рейды бронепоездов через линию фронта. Следует отметить, что румынская армия бронепоездов не имела.
Говоря о других мобильных подразделениях, стоит упомянуть о кавалерии, которая к тому времени уже представляла собой архаический род войск. Тем не менее и с советской и с румынской стороны использовались кавалерийские подразделения. В начале боев под Одессой советским командованием кавалерийские подразделения сохранялись в качестве подвижного резерва. Затем конница была спешена и сражалась вместе с пехотой. Румынское командование пыталось вводить в бой, на отдельных участках фронта, свою кавалерию, используя стыки советских подразделений, как, например, в Шицли. Но все попытки конных румынских прорывов оканчивались неудачей. Румынская конница несла огромные потери.
Серьезные нарекания вызывал командный состав румынских войск. Количество кадровых офицеров в румынской армии было недостаточным (50 % офицеров были призваны из резерва). В конце битвы за Одессу в некоторых полках оставалось только 20 кадровых офицеров из 43, из которых только пять участвовали в боях с начала войны. Количество кадровых унтер-офицеров было также недостаточным, многие из них были заменены сержантами-контрактниками, не имевшими опыта командования подразделениями.
Как пишут авторы книги «Румыния во Второй мировой войне 1941–1945 гг.», негативное влияние имело большое количество изменений в структуре подразделений и неудовлетворительная организация и обеспечение частей: в частности, отсутствие общего командования артиллерийскими бригадами, призванного координировать и направлять огонь артиллерийских подразделений, отсутствие собственных транспортных средств, что создавало препятствие для быстрого передвижения войск, в соответствии с требованиями развития боя, недостаточное обеспечение коммуникаций и подготовленного персонала для снабжения, нехватка зенитных средств, а также пулеметных рот и рот тяжелых минометов в пехотных полках[325].
Другим фактором, препятствовавшим развитию военных действий, была слабая подготовка румынских войск, по причине сокращения периода обучения, времени, необходимого для овладения современными видами вооружения, которые появились незадолго до вступления Румынии в войну. Во многих случаях навыки обретались уже в бою. Поэтому неудивительно, что проявлялась «боязнь боевых машин», «неумение в пользовании минометами», «ограниченность применения ручных гранат», «неудовлетворительное использование местности».
Эрих фон Манштейн дал следующую характеристику румынской армии и румынского солдата: «Румынский солдат, в большинстве происходящий из крестьян, сам по себе непритязателен, вынослив и смел (к слову сказать, эти же качества румынского солдата отмечали и русские генералы в Первую мировую войну, они же давали и негативную характеристику офицерскому корпусу румынской армии того времени. – Авт.). Однако низкий уровень общего образования, и только в очень ограниченном объеме, не позволял подготовить из него инициативного одиночного бойца, не говоря уже о младшем командире… Устарелые порядки, как, например, наличие телесных наказаний, тоже не могли способствовать повышению боеспособности войск…
Решающим недостатком, определявшим непрочность внутреннего строения румынских войск, было отсутствие унтер-офицерского корпуса в нашем понимании этого слова… Немаловажное значение имело, далее, то, что значительная часть офицеров, в особенности высшего и среднего звена, не соответствовала требованиям. Прежде всего не было тесной связи между офицером и солдатом, которая у нас была само собой разумеющимся делом. Что касается заботы офицеров о солдатах, то здесь явно недоставало «прусской школы». Боевая подготовка из-за отсутствия опыта ведения войн не соответствовала требованиям современной войны. Это вело к неоправданно высоким потерям, которые, в свою очередь, отрицательно сказывались на моральном состоянии войск. Управление войсками, находившееся с 1918 г. под французским влиянием, оставалось на уровне идей Первой мировой войны»[326].
Социальное расслоение между румынскими офицерами и солдатами сказывалось и на качестве снабжения войск. Как пишет Манштейн, «хотя снабжение румынских войск и обеспечивалось нами (то есть немцами, речь идет о боях в Крыму. – Авт.), все же трудно было оказывать постоянное влияние на распределение продовольствия. Румынский офицер стоял на той точке зрения, что румынский солдат – по своему происхождению крестьянин – привык к самой грубой пище, так что офицер спокойно мог за его счет увеличить свой паек. Прежде всего это относилось к товарам, продаваемым за наличный расчет, в первую очередь к табачным изделиям и шоколаду, снабжение которыми производилось в соответствии с числом состоящих на довольствии. Офицеры утверждали, что солдаты все равно не в состоянии приобретать эти товары, так что все они застревали в офицерских столовых. Даже мой протест, заявленный маршалу Антонеску, ни к чему не привел». Манштейн отмечает еще один момент, ограничивавший возможность использования румынских войск в войне на Востоке, – «большое уважение, которое питали румыны к русским. В сложной обстановке это таило опасность паники»[327].
Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 113
