– С Джессами?
— О, прекрати, Джейк, — рявкнула Элис. — Ты уже несколько месяцев встречаешься с ней каждый вечер. Ты говорил, что отправляешься на марши протеста вместе с ней и Джоссом, но я знаю, что это было не так. Джосс позвонил тебе однажды вечером и…
— Джессами не имеет к этому никакого отношения, — громким голосом перебил Джейк. — Она — просто друг. Коллега по работе.
– Правда? — Элис свернула глазами. Ее взгляд выражал неверие.
– Да, — Джейк смело смотрел на нее. — Я не встречался с ней. Я встречался с… м-м-м… Тарквином.
– Тарквином? — медленно переспросила Элис. — Ты имеешь в виду, что у тебя роман с… мужчиной?
-Да.
– По имени… Тарквин?
- Да.
– Ты хочешь сказать, что ты… голубой? Он опустил глаза.
– Я всегда был, Эл, — простонал Джейк. — И я всегда этого боялся. Я пытался это подавить в себе. Сделать так, чтобы это ушло. Но мне было не избавиться от влечения!
У Элис пересохло во рту. Она так удивилась, что едва ли могла говорить.
– Но… секс. Со мной. Мне казалось, что ты получаешь удовольствие.
– Так и было.
– Но если ты голубой?..
– Эл, множество мужчин моей ориентации вступают в отношения с женщинами и даже женятся перед тем, как наконец осознают свои истинные наклонности. Конечно, некоторые из них никогда…
– Слава Богу, у тебя хватило смелости. Так? — горько сказала Элис.
— Эл, мне очень жаль. Я на самом деле хотел,чтобы это сработало. Я надеялся, что если женюсь… у меня будет жена…
Она нахмурилась, пытаясь понять, что именно он хочет сказать.
— И поэтому… ты женился на мне? Чтобы заставить себя… сменить ориентацию? — Она расхохоталась. В это было невозможно поверить.
Джейк опустил голову.
— Примерно так, — пробормотал он себе под нос.
Теперь Элис не смеялась.
— Боже, конечно, — выдохнула она. — Теперь я все понимаю. — Она покачала головой. — Наверное, тебе было очень легко на свадьбе у Салли. Я приехала одна и в отчаянии, или ты, несомненно, так подумал. Меня оказалось легко подцепить. Давай, признай это! — рявкнула она. Говорила она с каждой минутой все громче. — Это было именно так?
Джейк вздохнул.
— Ты была очень… восприимчивой. И очень красивой, — быстро добавил он.
Она проигнорировала комплимент.
— И ты пошел в атаку на полном скаку. Полетел в Нью-Йорк. Ворвался ко мне в кабинет с миллионом алых роз. А затем изображал из себя идеального отца. Занятия по подготовке к родам… — у Элис перехватило дыхание от ярости, и она замолчала.
Джейк возбужденно провел рукой по волосам.
— Я знаю. Я знаю. Я играл. Я признаю это.
— Играл?! Ты прав, будь ты проклят. Тебе следует перебраться в Лос-Анджелес. Уверена: получишь не один «Оскар»!
— Я думал, что если брак не сработает, то мне поможет отцовство… Я думал… что таким образом я навсегда сменю ориентацию!
Он смотрел на нее горящими глазами, но теперь они горели совсем не так, как раньше. Когда-то это был огонь мессии, глаза требовали, принуждали, теперь они просили понимания.
— Это должно было сработать. Но не сработало. Я понял это, как только родилась Роза. Я понял, как ошибался, и пришел в ужас. Я сразу же стал искать оправдания, чтобы не бывать с тобой.
— Например, отправил мои цветы в Центр помощи наркоманам.
— Элис, поверь мне, если бы могло получиться как-то по-другому…
— Не могло, — взорвалась она. — Но ты мог бы относиться к нам по-другому. Позволить Розе идти в ясли, а мне работать. Но нет, ты стал настоящим маньяком, защищающим окружающую среду. Фактически превратил меня, — «Как там выражались Хьюго и мама?» — в экологическую пленницу! Но зачем? Зачем все это? Какое отношение это имеет к твоей голубизне?
— Огромное. — Джейк нервно потряс головой, и до Элис донесся запах средства после бритья. — Когда я впервые встретил Тарквина, то понял, что может случиться. Поэтому я с головой ушел в работу. Я не позволял себе больше ни о чем думать. Я стал полностью одержим идеей рециркуляции, переработки всего, чего только можно…
— Кто такой этот Тарквин? — спросила Элис. — Где ты с ним познакомился?
— Он архитектор. Он пришел на один из семинаров, проводимых «Собери и используй!», посвященных экологически безопасному жилью. — Джейк позволил себе легко улыбнуться. — Его очень заинтересовали наши разработки подземных строений с выложенным травой потолком. Или я так подумал. На самом деле он тогда только что разорвал долгие отношения и заинтересовался… ну… — Тобой?
Он затравленно взглянул на нее.
– Боже, Эл…
– Прекрати называть меня Эл.
– Ты не представляешь, как я пытался ему противостоять, Элис. Но он оказался очень настойчивым.
– Наверное, тебе было очень тяжело. — Она посмотрела на него испепеляющим взглядом.
– И поэтому чем более настойчивым он становился, тем больше я уходил в охрану окружающей среды. Я пытался зарыться в ней!
– Ты имеешь в виду: зарыть нас всех. Дом почти не видно из-за всего мусора, который ты стал таскать с помоек. Эти унитазы. Ванны. Раковины. — Она замолчала, когда ей в голову ударила приводящая в ужас мысль. — Презервативы! — завизжала она. — Ты не… я имею в виду… ты не использовал их с мужчинами?
Джейк сильно замотал головой, длинные волосы разлетались в стороны.
– Нет. Клянусь тебе. Я никогда… И я никогда не думал, что стану… Я очень не хотел влюбляться в Тарквина.
– Моя мама знала, что во всем происходящем есть что-то странное. Почему я ее не слушала? — стонала Элис. — Она была права. Она все увидела с самого начала!
– Прости меня, Эл, — сдавленно, шепотом произнес Джейк. — То есть Элис. Я имел в виду Элис. Я могу только сказать, что я запутался. Я не мог разобраться в себе, я злился и был напуган. И да, я вымещал все это на тебе… и Розе.
– Ублюдок! И ты заставил меня так страдать из-за Хьюго. Ты собирался сбежать с Розой.
– Я не сбежал бы, Эл. Это была пустая угроза. Я был в панике. Я бы только сбежал от себя.
— Так говорит доктор Хасселбалд? — угрюмо спросила Элис.
— А-а, — Джейк виновато опустил глаза. — Приемы у психоаналитика.
Элис мгновенно все поняла.
– Ты имеешь в виду, что не ходил на них? Ты вместе этого встречался с… Тарквином? — она отбросила волосы со лба. — Боже!
– Но, Элис, Тарквин оказался лучше, чем любой психоаналитик, — быстро заговорил Джейк. Голос звучал жалобно. — Он на самом деле помог мне узнать себя. Взглянуть на вещи, как я никогда не осмеливался.
