Вид убогого, кишащего тараканами дома, где жил Джек, шокировал Мэри Кэтрин. Даже «цветные» рабочие, которых нанимал се отец для уборки двора, и те жили в лучших условиях. Увидев нищенскую лачугу Джека, Мэри Кэтрин поняла, насколько он беден, как бескорыстно предан идее, которой служит, и какой материалисткой воспитана она. От стыда и жалости она заплакала. Когда же она объяснила причину своих слез, он притянул ее к себе и обнял:
— Ну же, милая. Не плачь обо мне. Иисус тоже был беден.
От этого она заплакала еще горше. Он лишь сильнее прижал ее к себе. И вот уже его руки заскользили по ее хрупкой спине, а губы — по волосам, шепча о том, как нужна она ему, как мила она и прекрасна, как великодушна в своих пожертвованиях.
Наконец их губы встретились. Когда он поцеловал ее, она жалобно застонала. Это не был первый поцелуй в ее жизни. Но впервые она почувствовала прикосновение языка мужчины.
Смущенная и испуганная, она вырвалась из его объятий и кинулась к двери. Он догнал ее, вновь обнимал и гладил по волосам.
— Такого со мной никогда не было, Мэри Кэтрин, — сказал он тихим голосом. — Когда я целовал тебя, я чувствовал, как Святой Дух вселяется в наши души. А ты?
Она тоже чувствовала в тот момент какое-то внутреннее волнение, но никак не могла предположить, что это и есть Святой Дух.
— Я должна идти, Джек. Родители начнут волноваться. Она уже спустилась по темной шаткой лестнице, когда он окликнул ее, стоя в дверях своей комнаты:
— Мэри Кэтрин, я думаю, господь хочет, чтобы мы были вместе.
В последующие несколько дней она без устали заносила в свой дневник мучившие ее вопросы, на которые она не знала ответов. И речи не могло быть о том, чтобы поделиться своими чувствами с родителями. Интуитивно она знала, что стоит им один раз увидеть Джека в его дешевом безвкусном костюме с потертыми манжетами и засаленным воротником, как они тут же с презрением отвернутся от него.
Рассказать обо всем подругам тоже было опасно — ведь они могли поделиться ее секретом со своими родителями, а те в свою очередь не преминут предостеречь и родителей Мэри Кэтрин. Оставалась еще тетушка Лорель — она всегда отличалась пониманием и добрым сердцем, но, подумав, Мэри Кэтрин решила не рисковать. Тетя Лорель тоже могла посчитать своим долгом рассказать родителям о новом увлечении их дочери.
Мэри Кэтрин столкнулась с вполне взрослой проблемой, первой в своей жизни, и решать ее следовало тоже по-взрослому. Она уже не была ребенком. Джек ведь говорил с ней как со взрослой. Он относился к ней как к женщине.
Но в этом-то и был весь ужас. Мэри Кэтрин пугало такое отношение. От монахинь-наставниц в школе она узнала о сексе все: поцелуй ведет к объятиям, объятия ведут к сексу. А секс — это грех.
Но ведь, мысленно спорила она с самой собой, Джек говорил, что почувствовал, как вселяется в него Святой Дух, когда они поцеловались. А монахини — они ведь никогда не испытывали плотских наслаждений, так как же они могли осуждать их, не зная, что это такое? Может быть, легкое головокружение, дрожь и желание, которые испытываешь при поцелуе, вовсе не плотские ощущения, а лишь духовные? Когда язык Джека коснулся ее языка, она почувствовала необычайное волнение. Какое же еще более сильное чувство можно испытать?
Прошло несколько дней после их первого поцелуя, и вот она уже ждала Джека в его квартире. На грубо сколоченном, шатком столе она накрыла скромный ужин. Зажгла свечу, закрепив ее воском в маленьком соуснике. Мягкое мерцание свечи и вазочка с маргаритками, которую принесла с собой Мэри Кэтрин, хоть как-то скрадывали убожество и уродство жилища.
Чувствуя себя неловко, она с застенчивой улыбкой встретила его.
— Привет, Джек. Я хотела сделать тебе сюрприз.
— Тебе это удалось.
— Я принесла вареных раков и , батон хлеба. И еще это. — Она робко положила на стол сложенную двадцатидолларовую бумажку.
Он посмотрел на деньги, но не взял их. Ущипнув себя за кончик носа, он прикрыл глаза и опустил голову, словно читая молитву. Так прошло некоторое время.
— Джек! — дрогнувшим голосом позвала она — Что случилось?
Он поднял голову. В глазах его блестели слезы.
— Я думал, ты разозлилась на меня из-за нашей последней встречи.
— Нет. — Она обогнула стол, так чтобы их уже ничто не разделяло — Просто я была ошеломлена, когда ты поцеловал меня, вот и все.
Он притянул ее к себе и крепко обнял.
— О боже, спасибо тебе. Спасибо тебе, Иисусе. — Он погладил ее по волосам. — Я думал, что потерял тебя, Мэри Кэтрин. Я не заслуживаю того, чтобы в моей несчастной жизни появилось такое милое создание, как ты, но я молился и молился, чтобы господь вернул мне тебя. Давай помолимся вместе Он опустился на колени, увлекая ее за собой Пока они стояли коленопреклоненными на грязном линолеуме, лицом к лицу, он читал молитву, восхваляющую ее красоту и чистоту. От эпитетов, которые он подбирал, Мэри Кэтрин становилось неловко, и она краснела. С его губ слетали слова восхищения и обожания, и, когда он наконец произнес «аминь», взгляд ее был исполнен любви и удивления.
— Я даже не предполагала, что ты испытываешь такие сильные чувства ко мне, Джек.
Он смотрел на нее, как на видение.
— Ты словно ангел, озаренный светом этой свечи. Я боюсь ослепнуть от твоей неземной красоты.
Но этого не произошло, и Джек бодро поднял руку, коснувшись ее волос. Наклонившись вперед, он прижался губами к ее губам. Мэри Кэтрин была разочарована, что он поцеловал ее закрытым ртом, но, когда он, разомкнув губы, прижал их к ее шее, от удивления и восторга у нее перехватило дыхание.
Прежде чем она смогла осознать, что происходит, он уже покусывал ее грудь сквозь тонкую ткань платья и расстегивал жемчужные пуговки.
— Джек?
— Ты права. Нам надо лечь в постель. Бог не велит заниматься любовью на полу.
Он подхватил ее на руки и отнес в постель. Не давая ей опомниться, он все целовал ее в губы, стягивая с нее платье. Вскоре она осталась лишь в трусиках и белоснежном лифчике, но и то ненадолго. Его горячие руки заскользили по ее обнаженному телу, и их прикосновение было самым что ни на есть чувственным. Оно рождало величайшее наслаждение и в то же время ощущение страшного греха. Но Джек ведь был проповедником, так как же можно было это считать грехом? Наоборот, он уводил людей от греха.
Снимая с нее остатки одежды, он все шептал что-то о красоте и совершенстве своей Евы.
— Бог создал ее для Адама. Чтобы она была его подругой, партнером в любви. И вот теперь он посылает мне тебя.
Ссылки на библейские сюжеты успокаивали Мэри Кэтрин, приглушали муки совести. Но, когда Джек остался без трусов и она ощутила прикосновение его твердой плоти, в глазах ее промелькнули тревога и страх.
