Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 109
– Митрофан Демидович, можно я вам перезвоню через полчаса? Оставьте телефон, по которому с вами связаться.
– Через полчаса я буду у себя в кабинете. Звони туда. А на бойне телефон: Рапанов тебе сам перезвонит через десять минут. Да, Валера, сразу же высылай сюда две ремонтных бригады с полным комплектом, два генератора и шесть хороших прожекторов переносных. Ну, заранее благодарю тебя и записываюсь в твои должники.
9
Уже через пару дней Дед выгнал Соловьева в качестве премии на охоту, как тот ни сопротивлялся.
Подышать лесом и пострелять Сергей отправился в Лапшангу, столицу некогда почти суверенного, а теперь Богом забытого государства УнжЛАГ. Узкоколейка тянулась когда-то от Сухобезводного на север на сто пятьдесят километров и кончалась непонятно где. Ходили по ней трофейные немецкие паровозики не торопясь, покачиваясь на полусгнивших кривых шпалах: вагончиков было – два, три, от силы четыре, и можно было при желании по насыпи перебежать из последнего в первый, не сильно запыхавшись. Остановки назывались «лагпункт-пять» или «лагпункт-семь», это были заброшенные поселки на месте многолюдных когда-то сталинских лагерей, и доживали свой век в этих поселках какие-то странные люди: бывшие заключенные, оставшиеся на поселении да такие же бывшие «вохры», которым некуда было податься. Со временем узкоколейку наполовину разобрали, и Лапшанга стала крайней обжитой точкой на севере области. Здесь у Сергея был знакомый егерь Яков, а точнее, охотник-промысловик, к которому он и ездил два-три раза в год.
Зеленые болотные кочки были прошиты белым и красным бисером клюквы и брусники. По ним бродили, жируя, выводки молодых глухарей. Большие, светло-шоколадные, глупые, они еще не обрели необходимой сторожкости. И это редкость, но на кочках их можно было встретить по три-четыре птицы вместе. Тетеревов и рябчиков здесь стрелять было не принято: «их только лисы едят» – говорил Яков. Две ночи удалось посидеть на построенном загодя лабазе над овсами: караулили медведя. Тот выходил, но далеко, на другом конце поля, – не стреляли, чтобы лес не пугать. В омуте маленькой местной речушки в жаки налезли щурята с голавликами: варили уху. Пили спирт, который привез с собой Сергей, парились в бане, а после бани пили самогон.
Вернулся в город Сергей посвежевший, обветренный и загоревший, с блеском в глазах. На комбинате первым, кого он увидел, был Мишка – Халим.
– Сергей Сергеевич, – с радостным криком встретил он Соловьева еще на подступах к проходной, – у нас новость. Главный инженер у нас новый: Разенбаев, его Дед забрал из Гипрогазцентра.
– Эх, Мишка, Мишка, да не Разенбаев, а Розенбаум. Знаю я его. А Ловчев-то где?
– Ловчев теперь большой человек. Он – заместитель начальника управления мясомолочной промышленностью.
На проходной Соловьеву сказали, чтобы он шел прямиком к директору. Тот встретил его сидя за рабочим столом с «Огоньком» в руках и строго разглядел с ног до головы.
– Тебе, Соловьев, полезно отдыхать: вон какой груздь. А вот у меня многие друзья наоборот: на работе – огонь из глаз, искры из-под башмаков. А домой придут: в сортир ковыляют, держась за стенку. Давай присаживайся поближе, у меня есть для тебя интересное, почти авантюрное предложение. – Соловьев уселся в кресло у стола Деда и бойко продолжил: – Я чуть не каждый день бываю в обкоме партии и каждый раз в приемной слышу одно и то же: «Ксерокс не работает, ксерокс мажет, порошка нет, цилиндры надо менять». Начальство ругает девчонок, девчонки – мастеров, обслуживающих множительные аппараты, те – по нескольку раз в месяц гоняют машину в Казань за новыми цилиндрами. А тут я как-то недавно в Москве в Совмине встретил своего приятеля Виктора Степановича Шмырдина. Он мне похвастался, что давно уже перебрался из совминовского кабинета в Газпром, на новое назначение. Заместителем министра его назначили. «Поехали, – зовет меня, – смотреть мои новые владения». Ну, мы и поехали. Все – солидно! Но на что я рот разинул – так это вот на что. Увидел я у него в приемной очень красивый копировальный аппарат, «канон» называется. Качество – в типографии так не сделают! Я у Виктора тут же и спросил: как бы мне такой своему начальству из обкома партии подарить? Он мне говорит, что такой во всей стране один: только у него. Но и поделился одним секретом: идет, мол, сейчас из Японии транспорт в Одессу, и у него на борту три таких аппарата для Мингазпрома. А вот получить их можно только по разнарядке министерства: мясокомбинату вряд ли чего обломится. Я говорю: «А для Гипрогазцентра?» И придумали мы с ним хитрый ход.
10
Здание «Гипрогазцентра» громоздилось в самом живописном месте старого города. Более варварски, чем этой бетонно-стеклянной «бастилией», изуродовать патриархальность центральных улиц не смогла бы и атомная бомба. Сергей Соловьев шел знакомиться с заместителем директора института Александром Федоровичем Веровым, о котором мог бы написать детективносатирическую повесть – столько историй узнал он о знаменитом снабженце вечером от Вадика Головкина, с которым продолжал регулярно созваниваться.
Комсомольский активист из какого-то ПТУ Гагинского района сумел по протекции облисполкомовского родственника не только перебраться в город, но и за десять лет стать палочкой-выручалочкой для всего «партхозактива», ненавязчиво обложив всех необременительными обязанностями, вполне выполнимыми. Взамен Федорыч, как его уже привыкли называть друзья, мог прислать в подарок нужному человеку с десяток килограммов сурской стерляди к Новому году или ящик свежих помидоров из Баку к 8-му Марта, получить без фондов двадцать «Волг» на автозаводе для какого-нибудь министерства, отправить чьего-нибудь сынка поработать за границу через «Союз-зарубежгазпром».
Вот один пример. Будучи на коллегии в министерстве, Федорыч, покуривая с шоферами во дворе, услышал, что министр Динков хочет у себя на даче сделать камин. И без задней мысли, но совершенно безапелляционно, он громогласно заявляет: «Я, конечно, из-за камина к министру не пойду, но если кто из вас к нему вхож, то передайте, что лучшие камины в стране делает мой друг из Тбилиси». Уже через неделю Динков позвонил Федорычу и велел приехать в Москву вместе с его тбилисским другом Рудиком. Рудик Баяджан, обычный геолог-изыскатель, на досуге строил камины всем грузинским миллионерам, которые возводили себе маленькие дворцы в Мцхета, древней столице, стоящей высоко в горах неподалеку от Тбилиси.
Рудик соорудил министру два камина: первый, чтобы около него греться и курить, а в большом камине можно было зажарить барана или небольшого теленка целиком. Уже через полгода Рудик работал в Индии. Нет, не изыскателем – он строил камин Индире Ганди по просьбе министра Динкова. Принимать работу в Индию был послан Федорыч. Камин получился, наверно, лучший в мире, но от денег оба отказались. Рудик заявил, что это он строил камин лишь по просьбе своего друга-министра, а Федорыч скромно сказал: «Мне бы только чайку хорошего!» С тех пор каждый месяц вот уже несколько лет Федорыч посылает своего водителя на почту получать пятикилограммовую посылку с лучшими индийскими чаями.
Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 109
