Рид казался расстроенным.
— Я поеду, конечно, если вы хотите. Но у нас есть правительство. У нас есть вы. Герцогиня Галазонская.
— Нет. — Фэрис почувствовала, как ее гордость обладания этим титулом разбивается об оцепенение, которое только и осталось в ней после разлома. — Я хранительница севера.
К тому моменту, когда Фэрис собралась покинуть свою роскошную спальню, глаза ее уже не были такими красными. Бринкер ждал ее в коридоре.
— Я рад видеть, что ты выглядишь лучше. — Он зашагал рядом с ней. — Хотя, должен заметить, черный — не твой цвет.
Фэрис даже обрадовалась привычному для нее раздражению, которое вызывали у нее дядюшкины манеры.
— Должен так должен. Ты пришел поздравить меня с днем рождения?
— Собственно говоря, да. Не надо смотреть так скептически. Я не такой негодяй, каким ты меня считаешь. Можно спросить, куда мы идем?
— Ты еще и не такой ловкий, каким хочешь казаться. Понятия не имею, куда ты идешь. Я иду давать аудиенцию королю в его собственном зале для приемов.
— Ты не только лучше выглядишь, но лучше себя чувствуешь. Это меня радует. Возможно, ты даже подумала о том, какую роль я должен играть теперь, когда ты достигла совершеннолетия.
— Так вот что привело тебя сюда.
Фэрис остановилась. Бринкер подошел и встал рядом с ней перед огромным морским пейзажем.
Фэрис сделала вид, что любуется картиной, а дядюшка смотрел на нее задумчиво и спокойно.
— Я был бы рад сохранить свои прежние полномочия, пока ты во мне нуждаешься.
— Щедрое предложение. Собственно говоря, я уже думала над этим.
Настал черед Бринкера сделать вид, будто он поглощен созерцанием огромного полотна.
— А, я так и думал.
— Вы с Грэлентом не слишком отличаетесь друг от друга. В конце концов все сводится к бухгалтерии.
— Это и в самом деле так, — искренне признался Бринкер.
— Ты в хорошем настроении. И у тебя, конечно же, была масса времени подготовить дома все бухгалтерские книги. Но в Париже я тратила время не только на заказ нарядов. Я поговорила с нашими банкирами. Они мне очень помогли. Теперь, когда стала совершеннолетней, я думаю, что смогу без труда получить от них полные финансовые отчеты. Полные и точные.
Вид у Бринкера был обреченный.
— Что ты хочешь?
— Я хочу, чтобы моего наследника воспитывали в Галазоне.
— Выходи замуж и рожай себе наследника. И расти этого ребенка, где тебе угодно.
— Я никогда не выйду замуж.
— Ты слишком молода, чтобы делать такие заявления.
— Насколько мне надо постареть? Я буду повторять это каждый год, если ты настаиваешь.
— Тебе двадцать один год. У тебя наверняка будут собственные дети. В своем теперешнем странном состоянии король сделает что угодно, может быть, даже женится на тебе. Не слишком торопись рушить планы, которые я построил ради твоего же блага.
— Не слишком торопись рушить планы, которые я строю для твоей дочери.
— Да не беспокойся! В конце концов, она еще и наследница короля. Ей не понадобится Галазон, если у нее будет Аравиль.
— Если эта девочка будет моей наследницей, она будет воспитываться в Галазоне. — Фэрис заколебалась. — Если она будет моей наследницей. Я могу выбрать другую, из более подходящей семьи. Может быть, я возьму воспитанницу. Интересно, не предложат ли мне кого-нибудь Вудровелы.
— Вудровелы… — Бринкер оборвал восклицание. Он несколько мгновений смотрел на Фэрис с немым ужасом, потом резко повернулся и сделал десяток широких шагов по коридору. Потом вернулся обратно, стиснув зубы и сверкая глазами. — Ты не посмеешь.
Фэрис скрестила руки на груди. Хотя она ничего не говорила, задумчивое выражение ее лица привело его в ярость.
— Ты посмеешь. Именно это ты можешь сделать. О боже! Теперь ты понимаешь, почему я так старался все устроить до твоего совершеннолетия? Я знал, что ты будешь выдвигать какие-нибудь безумные идеи, но никогда не думал, что настолько безумные.
— Агнес еще молода. Уверена, у вас будет много детей.
— О, убери с лица это благочестивое выражение.
— Так ты согласен? Проспериан будет воспитываться в Галазоне.
— Агнес никогда на это не согласится.
— Уверена, ты сумеешь ее убедить. Я бы не хотела взваливать на нее ответственность за твои финансовые махинации, но я подам в суд на вас обоих, если понадобится.
— Я заключал только обычные сделки. Все было законно. Абсолютно законно.
— Ох, дядюшка Бринкер. Ты так хорошо заботился обо мне все эти годы. Почему бы тебе не позволить мне хорошо позаботиться о тебе теперь? — Голос ее был бархатным. — Я могу поставить тебя в неловкое положение, если ты откажешься сотрудничать.
Бринкер прищурил глаза.
— А если мы с Агнес согласимся на твои условия? Что тогда?
— В отличие от меня, у тебя есть дипломатический талант. Я хочу, чтобы ты использовал его в моих интересах. Я намереваюсь послать тебя далеко очень далеко, в Финляндию, в качестве моего посла. Скажи Агнес, что у нее есть выбор. Она может остаться в Аравиле, но не в Галазоне, или может уехать с тобой в Хельсинки.
— Агнес не нравится холодный климат.
— Ей может еще больше не понравиться альтернатива. Да, и еще одно. Ты приобрел землю, принадлежащую семье Рида.
— Разве?
— Цветы айвы. Не говори мне, что забыл о цветах айвы.
— Цветы айвы? О да. — Лицо Бринкера прояснилось. — Теперь припоминаю. Ридом вполне можно управлять. Но его семья возражала против уплаты налогов задолго до того, как я начал их собирать. Эта строптивая семейка к тому же связана родственными отношениями с половиной арендаторов в герцогстве. Мне нужно было дать им другую пищу для размышлений.
— Если они получат свою землю обратно и если вы с Агнес согласны воспитывать Проспериан в Галазоне, я не буду предпринимать никаких шагов по поводу твоих финансовых нарушений.
— Договорились.
Фэрис отвернулась от морского пейзажа. Бринкер осторожно двинулся за ней.
— Наверное, это еще не все?
Фэрис казалась удивленной.
— Я отправляю вас с женой в ссылку. Я собираюсь воспитывать вашего ребенка как своего собственного. Чего ты еще ждешь?
— Ты думаешь, я поверю, будто тебя интересует этот несчастный огород Ридов. — Бринкер выглядел оскорбленным. — Если он тебе так нужен, то могла просто отобрать его.
— Нет. — Фэрис остановилась и смотрела на дядюшку до тех пор, пока он не отвел глаза. — Нет, не могла.
Фэрис пришла к королю в его приемный зал. Его величество в одиночестве медленно расхаживал вдоль стены с окнами, глядя на улицу внизу. Он выглядел более старым и усталым, чем раньше, возможно потому, что вместо его обычного яркого наряда на нем был аккуратный черный костюм. Подсознательная пародия на ее собственное побуждение надеть траур? Она не знала.
