Проморгавшись, я увидел того, кого искал. Альфаро стоял у дверей донжона и смотрел на меня. Убедившись, что я его заметил, помахал мне ручкой и скрылся в башне. Ни тени страха или растерянности. За ним.
За распахнутой дверью – никого. Ну еще бы… Я нашел какую-то лестницу и уже было собирался рвануть по ней вниз, когда сверху послышался негромкий смешок. Вскинув голову, я увидел, что Альфаро стоит на следующем пролете и насмешливо на меня посматривает. Когда я кинулся к нему, он устремился наверх.
…Куда, интересно? В верхней части донжона подземных ходов не бывает.
Я не видел Альфаро. Слышал только топот его ног над собой.
Последняя лестница. В прямоугольнике прямо над моей головой – открытое небо. Блещут молнии, дождь льет как из ведра. Выход на самую верхнюю часть донжона.
Я огляделся. Нет, никаких других путей отсюда не было. Получается – либо Альфаро забрался на крышу, либо растворился в воздухе.
Я взбежал по лестнице и оказался на круглой каменной площадке метров тридцати в диаметре. В данный момент площадка была основательно залита водой. В свете очередной молнии я увидел Альфаро, стоящего недалеко от края площадки. Он же, увидев меня, не двинулся с места. Он терпеливо ждал.
Когда я стал приближаться к нему, Альфаро вдруг громко произнес, перекрикивая бурю:
– Я не понимаю только одного. Всего пару месяцев назад я спас этих ублюдков из Менханьо от Юсуфа. Почему они предали меня?
– У тебя скверная репутация! – Я ухмыльнулся. – Люди не любят колдунов. Боятся – да. Но не любят.
Альфаро кивнул. Когда я оказался от него на расстоянии четырех шагов, он наконец зашевелился и встал в позицию. Мы закружились по площадке.
– Не боитесь споткнуться, дон Андрэ? – Он был по-прежнему вежлив. – Здесь скользко.
– Ты еще не понял, убийца, на чьей стороне сегодня удача?
Больше он не сказал ни слова.
Наши клинки встретились.
Я не запомнил тот поединок. Человек, когда-то живший в двадцатом веке, исчез. С де Кориньи бился Андрэ де Монгель. Рыцарь и крестоносец.
Сколько времени это продолжалось? Я не мыслил, не чувствовал. Был только поединок. Только движение. И я – лишь часть его. Часть собственного меча.
Я осознал себя, лишь когда Альфаро отступил от меня, согнувшись и зажимая левой рукой рану в животе.
Я ударил его еще раз. Альфаро повалился на спину, подняв тучу брызг.
Я стоял и смотрел, как он умирает.
– Андрэ… подойдите сюда!..
Ногой я отшвырнул его меч и опустился на одно колено. Не забывая при этом поглядывать на его руки. Мне совершенно не хотелось, чтобы он каким-нибудь образом исхитрился захватить меня с собой на ту сторону.
Изо рта графа текла кровь.
– Хочу узнать… зачем вы… продолжили войну… ведь Анна… мертва…
– Дело не только в девушке, граф.
– …в чем?
– Альфаро, – проникновенно произнес я, – мне глубоко наплевать, кто сотворил этот мир – Бог или Дьявол. Тем более я не верю тому, что ты мне плел. Такие, как ты, могут только лгать. Все, во что я верю, – так это в то, что подонков вроде тебя надо уничтожать. Вот вся моя религия.
– Религия ненависти…
– А ты на что рассчитывал, сажая меня в подвал? Думал, я все забуду, прощу тебя и не стану даже думать о мести?
Альфаро судорожно вздохнул. Кажется, он вот-вот собирался захлебнуться собственной кровью.
– Я… дурак… – прошептал умирающий. – Не понял, что Он… не оставит тебя… Дурак… хотел состязаться… в удаче… с Мастером…
– О чем ты?
– При… ветствую… нового… слугу Ненависти…
Я встал. Мне захотелось ударить его, но я удержался. В это время сзади послышался шум. На площадку выбирались дон Фернандо и несколько его людей.
Фернандо встал рядом со мной и несколько секунд смотрел на умирающего. Потом поудобнее взвесил в руке топор и двинулся к своему бывшему синьору.
– Не надо, – сказал я. – Он и так… уже почти там.
Фернандо покачал головой:
– Надо удостовериться. Он же колдун. А колдуны – народ живучий. Как бы потом не ожил.
Я не стал его останавливать. Фернандо снес голову графу одним ударом.
Голова откатилась к краю площадки. Тут ударил сразу целый сноп молний. И еще один.
В их пронзительном свете я увидел, что глаза Альфаро открыты.
На секунду у меня возникло совершенно четкое ощущение, что он жив и по-прежнему смотрит на меня.
Эпилог
Награбленного в замке золота хватило и чтобы расплатиться с наемниками, и чтобы вернуть долг иудеям, и себе в карман кое-что положить. Пожар, начавшийся в левой башне после того, как туда ударила молния, благополучно потушили. Горящий замок – зрелище увлекательное, но только не в том случае, если это уже твой замок.
В оружейной я обнаружил свои доспехи и меч. Какое удовольствие было сбросить тяжелые латы де Бале и облачиться в свою старую, привычную железную одежку!
Военные действия, впрочем, после взятия Кориньи закончились не сразу. В течение последующих двух дней к нам заявились два графских вассала. С войсками. По счастью, они свои действия не скоординировали и пришли порознь. Одному из них мы преподали очень неприятный урок. Второй, более умный, сначала решил выяснить, с кем же именно он имеет дело. Мы вступили в переговоры. Фернандо и Алонсо были посредниками. Под конец встретился с бароном и я. Поговорили ни о чем и разошлись по углам. У барона было слишком мало людей, чтобы всерьез усомниться в моем праве находиться на этой земле.
Когда мы с ним расставались, я заметил в рядах баронова войска гнедого коня, показавшегося мне до странности знакомым. С места, где я стоял, белого пятнышка на правой задней бабке увидеть было нельзя, но я был уверен, что оно там имеется.
– Скажите, – спросил я барона, стараясь скрыть волнение, – откуда у вас этот конь?
Барон коротко поглядел в указанном направлении:
– Граф Альфаро подарил. Месяц назад. Еле-еле приручили. Бешеное животное.
– Это мой конь, барон. И я хочу его выкупить. Сколько вы хотите?
Барон снова посмотрел на Принца:
– Это действительно ваш конь?
– Слово чести.
– Я вам его дарю. Но… но сначала докажите, что он ваш. Я хочу посмотреть, сумеете ли вы на нем усидеть.
– Идет.
Но вышло даже проще. Принц, почуяв меня, взвился на дыбы, скинул сидевшего на нем всадника и рванул к нам. Обнюхал меня. Ткнулся в плечо. Я обнял его за шею. Принц не возражал.
Бывший вассал графа Альфаро поднял руки, признавая свое поражение. На том мы с ним и расстались.
