Кэролайн лежала на груди Доджа и слушала, как бьется его сердце. Додж потерся подбородком о ее волосы.
— Ты достаточно спокоен, — улыбнувшись, сказала она.
— Достаточно стар. И ты меня вымотала.
Кэролайн прижалась коленом к его мошонке.
— Тебя вымотаешь! Ты по-прежнему настоящий жеребец.
— Ты так думаешь?
Поставив руку на локоть и положив на нее голову, Кэролайн заглянула ему в лицо.
— Ну, как тебе сказать…
Она провела пальцем по подбородку Доджа, жадно вглядываясь в черты любимого лица.
— Ты никогда не говорил мне до сегодняшнего дня, что жалеешь о случившемся. И у меня до сегодняшнего дня не было возможности тебя поблагодарить.
— Поблагодарить меня?
— За Берри.
У Доджа защипало в горле. Он запустил пальцы в волосы.
— Ты уже поблагодарила меня. Всякий раз, когда ты смотрела на Берри, я понимал, как сильно ты ее любишь. И это — лучшая благодарность для меня, Кэролайн.
Они поцеловались. Кэролайн отстранилась первой и спросила:
— Когда ты собираешься мне рассказать?
— Рассказать что? — с невозмутимым выражением лица переспросил Додж.
— Что у тебя на уме.
— У меня на уме? Прямо сейчас — ты и только ты. Обнаженная. Меня страшно возбуждают твои веснушки. Особенно мне нравятся те, которые на груди.
Кэролайн рассмеялась, но не дала сбить себя с толку.
— Так ты не собираешься мне рассказывать?
— Рассказывать не о чем.
Она пристально посмотрела ему в глаза, потом пробормотала «о'кей» и снова положила голову Доджу на грудь. И, если не считать слов нежности, на этом их разговор прекратился. Иногда Додж шептал что-нибудь грубое, что заставляло Кэролайн вздыхать, смеяться или краснеть. В другие моменты им не нужны были слова, чтобы выразить свои чувства. И это был самый многозначительный акт общения.
Наконец, потершись носом о шею Доджа, Кэролайн сонно произнесла:
— Я хочу, чтобы это никогда не кончалось, но держать глаза открытыми я больше не в силах.
Додж нежно поцеловал ее губы, развернул к себе спиной и прижался сзади к ее ягодицам.
— Я помню, ты любишь спать в позе чайной ложки.
— А я помню, что любишь ты. — И она положила его огромную руку себе на грудь. — Конечно, она уже не такая упругая, как раньше…
— Значение упругости сильно преувеличено. А теперь спи.
И Кэролайн немедленно провалилась в объятия Морфея. А Додж еще долго лежал без сна. Он смертельно устал, но, как и Кэролайн, не хотел пропустить и сотой доли секунды этой их ночи вдвоем. И он не станет тратить время на сон, если можно держать Кэролайн в своих объятиях, чувствуя, какая влажная и мягкая у нее кожа, прислушиваясь к каждому ее дыханию.
И было еще кое-что… То назойливое беспокойство, которое уловила Кэролайн, что-то непонятное, шевелившееся на заднем плане его сознания, терзая подсознание, словно в мозгах поселился надоедливый грызун, что-то, не позволявшее ему расслабиться ни физически, ни морально.
Несмотря на эмоциональные встряски последних дней, Берри спала глубоко и без сновидений. Но проснулась довольно рано, на рассвете. Она приняла душ, оделась и спустилась вниз, чтобы сварить кофе. Когда все было готово, к ней присоединился Додж, выглядевший одновременно невыспавшимся и виноватым. Берри посмотрела мимо него в направлении, откуда Додж появился. Это была спальня ее матери.
Берри подавила в себе желание подразнить его. Вместо этого она предложила Доджу чашку свежесваренного кофе.
— Спасибо! — сказал Додж.
Он положил в чашку две ложки сахара, отпил и неожиданно попросил:
— Тот браслет с амулетом в виде сердечка… Расскажи мне о нем.
— Это был один из нескольких подарков Орена.
И она рассказала Доджу то, что уже поведала в свое время Скаю и шерифу Драммонду. О том, что Орен отказывался брать назад подарки, которые она не хотела принимать.
— Чтобы не встречаться с ним лишний раз, я оставила попытки вернуть подарки. Но почему ты спрашиваешь об этом сейчас?
— Мне вдруг пришло в голову, что мы ни разу не говорили об этом с тех пор, как увидели точно такой же браслет на Салли Бакленд. Тебе было что-нибудь известно о том, что Старкс подарил вам одинаковые браслеты?
Берри покачала головой.
— Твой браслет здесь?
— Наверху. Я привезла с собой все, что подарил мне Орен, когда перебралась в Меррит.
— Похоже, у тебя было предчувствие. Интуиция подсказала тебе, что подарки понадобятся в качестве доказательств.
— А интуицию я, возможно, унаследовала от тебя.
Доджу было приятно это слышать. Но он не стал отвлекаться от темы.
— Не возражаешь, если я взгляну на браслет?
Берри отправилась наверх. Когда она спустилась через несколько минут, ее мать уже была в кухне и наливала себе чашку горячего кофе. Вид у нее был слегка растрепанный, но счастливый. Она смущенно улыбнулась Берри, пробормотала утреннее приветствие, но при этом не сводила глаз с Доджа.
Берри собрала все, что дарил ей Орен Старкс, в один небольшой холщовый мешочек на «молнии». Сейчас, расстегнув его, она вывалила содержимое на кухонный стол и стала перебирать безделушки в поисках браслета.
Покопавшись немного, она непонимающе посмотрела на Доджа и Кэролайн.
— Его здесь нет. Но как такое может быть? Последний раз, когда я видела браслет, он лежал вместе со всем остальным.
— Когда это было? — спросил Додж.
— Я не помню точно.
— До того, как ты сюда переехала, или после?
— После. Я пыталась уговорить себя, что надо поставить решительную точку во всей этой истории и выкинуть все, что может напомнить мне об Орене. Потом я передумала. Но браслет был там. Я уверена в этом. Браслет был самым личным из подарков Орена.
— Может, ты вынимала его зачем-нибудь и не помнишь?
— Ну, конечно, я бы помнила! — Тут же устыдившись того, что срывает свое растущее беспокойство на матери, Берри взяла ее руку и крепко сжала. — Я бы помнила, мама, — спокойно произнесла она, опускаясь в кресло, и тут ей в голову пришла новая мысль. — Уж не думаете ли вы…
— …что это твой браслет был на запястье Салли Бакленд?
Додж закончил за Берри эту ужасную мысль. Берри очень хотелось опровергнуть ее, пока она не стала установленным фактом.
— Но этого не может быть. Как бы Орен сумел забрать его у меня?
Додж прочистил горло.
— Вероятно… всего-навсего вероятно, что Старкс был здесь.
