Сварог задрал голову – смерч монотонно кружил над долиной.Вроде бы несколько приблизился к городу. Или только кажется?
Добрались до второго, внутреннего радиуса. Вторая стена былачуть пониже первой – метра два с половиной от силы. Через нее перебралисьбыстро и без проблем.
Во втором круге Аркаима, как заметил Сварог, фундаментовбыло больше. Что уж стояло на них и стояло ли что-либо вообще, неизвестно,однако почему-то у Сварога сложилось стойкое убеждение, что никогда и ничего.«Интересно, – подумал он, – а если это все же был нормальный город,то почему не сохранились фундаменты жилых домов?»
Сходящиеся к середине, как спицы в колесе, лучи обрывалисьперед центральной и единственной площадью Аркаима. Площадка была поразительноровной, покрытой белым, похожим на бетон раствором. Посреди нее лежала сераягранитная плита, квадрат со стороной метра в полтора, с небольшим чашеобразнымуглублением…
– Стойте, шеф! – Ключник схватил за плечопопытавшегося сунуться на открытое пространство олигарха. – Так мыподставимся.
Ольшанский, резким движением вскинув руку, посмотрел начасы.
– У нас сорок минут, – сказал он леснику-тибетцу.
– Четверть часа в запасе есть, – ответилДонирчеммо Томба.
«Ну конечно! – вдруг догадался Сварог. – Естьнекий ритуал, не может не быть. Как пить дать древний-предревний, может быть,позаимствованный ими в том самом монастыре. А иначе зачем наш богатенькийбуратино таскает за собой этого тибетца! Добавим сюда еще вещмешок за спиной уТомба, куда наверняка сложен ритуальный инвентарь, и все срастается наилучшимобразом…»
– Мы успеем только на тот свет, шеф, если сейчас выйдемна площадь, – Ключник говорил, чеканя каждое слово. – Сперва я сосвоими ребятами должен зачистить землю. Если лесник и вот он, – показалпальцем на Сварога, – нам помогут, справимся минут за семь. Послеблокируем подходы, и вы сможете…
Поблизости раздался сухой хлопок, и один из охранников,пьяно шатнувшись, начал медленно падать. Что-то просвистело, и арбалетнаястрела угодила в шею другому охраннику – тому, кого Ключник назвал Олегом.Хрипя, Олег упал, как подсеченный.
– К стенам! – рявкнул Ключник. – Прижаться кстенам! Живо!
– Оружие на землю! – раздался отчего-то вполнепредугадываемый крик, откуда-то слева. То ли из-за невысокого фундамента, то лииз-за делящей город на сектора стенки. – Иначе смерть!
Очередь прошла по земле, потом по стене. Сварог увидел,откуда стреляют! Автоматчик засел за метровой высоты фундаментом. А была ещеарбалетная стрела. Если даже предположить, что первый винтовочный выстрел иавтоматная стрельба – дело рук одного человека, то стрелков все равно ужеполучается как минимум двое.
Конечно, он может броситься сейчас к автоматчику, пульбояться ему не приходится. Да вот только тогда из-за него положат всехостальных…
Еще раз хлопнул одиночный винтовочный выстрел. Пуля вошла вземлю рядом с ботинком Ольшанского. Это была демонстрация: вы, мол, в полнойнашей власти. А снайпер засел определенно где-то далеко, так сразу его позициюи не вычислишь… И ведь знает, гад, в кого палить, кто главный в их команде икого трогать пока не след.
– Надо подчиниться, шеф, – Ключник выматерился иположил автомат на землю. – Тьфу, как глупо…
Ольшанский, все еще не веря, что проиграл, яростно крутилголовой по сторонам, выискивая врага.
– Всем выйти на площадку! Быстро! Руки заголову! – продолжал командовать уверенный, спокойный голос с легкимакцентом.
Протрещала, будто сучья ломали, автоматная очередь, и передОльшанским взметнулись фонтанчики земли. Стоявший рядом с олигархом лесникохнул и, схватившись за ногу, сел на землю.
– Следующая порция по головам, – пообещалнеизвестный.
– Ладно, выходим! – закричал Ольшанский,закладывая руки за голову. – Кладем оружие.
Они вышли на ровную, как взлетно-посадочная полоса, главнуюи единственную площадь Аркаима.
– Стоять! – окрик остановил их на полпути кгранитной серой плите.
Остановились. Как тут не подчинишься!
«Ничего, – подумал Сварог, – если не перестрелялисразу, из засады, значит, у них касательно нашего брата иные планы».
– Сесть на землю! – продолжал распоряжатьсянеизвестный. – Руки держать за головой! Кто дернется или вздумает шутить…
Подчинились. Опустились на землю – кто на колени, кто селпо-турецки. Какое-то время ситуация не менялась. Потом потихоньку из своих нор,щелей и прочих укрытий начали выползать господа ворошиловские стрелки.
Четверо невысоких худощавых азиатов (у одного за спинойарбалет) и один тип явно славянской наружности, который тоже не мог похвастатьвыдающимися габаритами, зато мог похвастать большим автоматом. Держал оноружие, стоит заметить, весьма умело. Да и по остальным было сразу видно, что соружием они на ты. Все пятеро были одеты в камуфляж песочного оттенка,предназначенный для боев в пустыне и отлично маскирующий бойцов на фонеаркаимовских стен. Выходит, товарищи продумывали, готовились…
Славянин с автоматом (а не иначе, он и выкрикивал команды)громко свистнул, и несколько секунд спустя из-за стены вышел еще один человек.Неторопливой, вальяжной походкой, помахивая тросточкой, направился в сторонусвоих бойцов. Не только тросточка делала этого человека похожим напрогуливающегося по садовым дорожкам дачника. На нем были белые летние брюки,просторная рубаха-балахон и широкополая шляпа с дырочками. В свободной руке ондержал складной стул.
Сварог видел этого господина впервые, но сразу догадался,кто перед ним. Азиат, взгляд и манеры человека, привыкшего повелевать, ноглавное – габариты. Необъятнейшие габариты, человек-гора. «Господин И,китайский магнат. Кто ж еще? Помнится, таким его и описывали».
Китаец разложил стул, с опаской опустился на него, ноконструкция из куска брезента и алюминиевых трубок выдержала вес. Человек-горадостал из кармана платок размером, наверное, с парус и принялся вытирать импотные шею и лоб.
– Я знаю, что ты меня понимаешь, – господин Ипоказал рукой с платком на Ольшанского. Говорил китаец по-английски. –Тебе почти удалось меня переиграть. Там, на Олеговой пустоши, ты показал себяхорошим профессионалом и почти победил. Я уважаю сильного противника.
Он коротко поклонился. Причем проделано это было без всякогошутовства.
Сварог испытывал идиотское чувство – будто наблюдает все этосо стороны, как спектакль из зрительного зала. Вообще, все происходящеепопахивало какой-то опереттой. Или дешевым голливудским фильмом: затерянныйгород, вооруженные люди, благодушный азиат в роли Главного Плохого…
– Почему ты здесь, а не даешь показания в милиции, вФСБ? Или тебя не вызвали в Москву объясняться в посольстве? – оказывается,Ольшанский говорил по-английски весьма недурно.
