Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 119
– Вы все это время скрывались в Черловске?
– Нет. Черяга помог мне перебраться в Казахстан. У него там связи. Однако спустя месяц он разыскал меня снова. Он сказал, что комбинат потратил на меня достаточно денег, и что мне снова надо помочь комбинату. Я вернулся в Россию 16 августа под именем Александра Стражева. Просто проехал козьими тропами. Черяга потребовал, чтобы я исполнил Афанасия Горного.
– Черяга принимал участие в организации убийства лично?
– Фактически да. В это время Черяга получил один из домов в поселке, и я скрывался там. Вечером после встречи с Горным Черяга приехал домой и сказал, что завтра с утра Горный будет в универсаме «Родник».
– Кто стрелял в Горного?
– Я. На машине близ черного входа меня ждал Висягин. Сразу после этого я уехал в Казахстан.
– Когда вы вернулись в Россию?
– 19 октября в Казахстан приехал Денис Черяга. Он приехал на Аксуйский феррохромный завод вести переговоры по поводу поставок на АМК, а заодно он встретился со мной. Денис рассказал мне о промышленной катастрофе на ГОКе и о том, что тот неминуемо будет обанкрочен. «Надо убрать Альбиноса», – сказал Черяга. Я спросил, это инициатива Черяги или нет, и он ответил: «Это не моя инициатива». Мне это не понравилось, потому что убить Цоя – это вам не Панасоника пристрелить. Я предложил Черяге поговорить с Алексеем Крамером. Они встретились, Денис мне сказал, что Крамер приезжал к нему в Павлогорск. Но затем Денис снова потребовал, чтобы организацией покушения занимался я.
– Кто снабдил Крамера оружием?
– Он купил его сам, насколько я знаю, у какого-то Фарида. Он нам предлагал «Малютку» и «Метис», но «Малютка» была слишком тяжелая. Мы купили советский «Метис» и три ракеты, одну испытали в болотах к северу от Черловска. Всадили ракету в старую сосну, чуть сами не сгорели. В день после покушения я должен был забрать Крамера в сорока километрах от санатория, у Распадки. Но Крамер не приехал. Я решил, что его убили. У меня не было денег, я был объявлен в федеральный розыск, и я понимал, что меня убъют, как только я покажусь на глаза Черяге. Я принял решение отсидеться на заимке, пока шум не утихнет.
Самарин давал показания ровным голосом, останавливаясь посередине сложных предложений и терпеливо дожидаясь, пока Шевчук занесет сказанное в протокол.
Когда допрос был окончен, он внимательно прочел протокол и расписался на каждой странице. Камеру выключили. Следователь Шевчук приказал сделать с кассеты копию, вышел в коридор и набрал номер Степана Бельского.
* * *
Степан появился в кабинете следователя Шевчука через двадцать минут. Время шло к одиннадцати, на улице хлестал мелкий ледяной дождь, и в новом, только что отремонтированном здании прокуратуры лишь одно окно светилось белым, словно в операционной, светом: окно Шевчука.
Узенький кабинет Шевчука был по-спартански меблирован пластиковым столом и пирамидкой черных шкафчиков, установленных друг на друга. На одном шкафов красовалась видеодвойка. Видеодвойка проходила вещдоком по одному из уголовных дел, о чем честно извещала приклеенная сбоку бумажка.
Бельский вошел в комнату, отряхиваясь от дождевых капель, словно большая умная овчарка, и в кабинете сразу стало тесно. Шевчук торопливо вскочил со стула.
– Ну, что ты там накопал? – спросил Бельский.
Шевчук засуетился около видеодвойки. Он вставил кассету в видеомагнитофон и нажал на «пуск». Экран, противу ожидания, остался черным, потом по нему забегали цветные полосы, мелькнула какая-то рекламная вставка, и все снова погасло.
Бельский ждал – терпеливо и без улыбки. Последний раз, когда он был в прокуратуре, его допрашивали по поводу взрыва, уничтожившего машину его злейшего конкурента. К тому же Бельскому в его нынешнем состоянии духа было довольно трудно улыбаться Шевчуку. Конечно, Шевчук выполнял именно его поручения, – но это же еще не повод уважать проститутку, если ты даешь ей деньги.
Шевчук суетливо тыкал пальцами в кнопки видеодвойки.
– Это что? – спросил Степан.
– Показания Олега Самарина, – с торжеством сказал Шевчук.
Он нажал на кнопку еще раз, но магнитофон оставался нем и незряч. Шевчуку было досадно. Маленькая техническая оплошность портила ему весь миг триумфа, ибо, без сомнения, триумф его заключался не в том, что он, как следователь, раскрыл преступление. Триумф заключался в том, что он раскрыл преступление так, как было надо Бельскому.
Шевчук заметался, вытащил из письменного стола пачку листов и протянул их Степану.
– Вот, держите. Это ксерокопии.
Степан долго читал показания. Они еще не были напечатаны на машинке, а только писаны от руки крупным, почти детским почерком Шевчука. В конце каждой страницы чернела аккуратная роспись Самарина.
– Вот, – сказал с триумфом Шевчук, – наконец-то!
Экран видеомагнитофона ожил. На нем показалось напряженное, неулыбающееся лицо Самарина. Степан послушал несколько минут, внимательно глядя в экран. Потом поднялся, выключил видеомагнитофон и вытащил кассету. Кассету Бельский запихал в карман куртки.
– Когда ты берешь Черягу? – спросил Бельский.
– Степан Дмитриевич, – сказал осторожно Шевчук, – на меня было сильное давление. Очень сильное. Из-за предыдущего ареста. Все-таки был арестован генеральный директор крупного государственного предприятия. Практически без улик. И если я его арестую просто так, на основании показаний, то все скажут, что просто свожу счеты. Нам необходимо подтвердить показания Самарина. Провести следственный эксперимент.
– А тут разве доказательств недостаточно? – с усмешкой спросил Степан, протягивая Шевчуку папку с протоколами допроса.
– Ну видите ли…
– Посмотри еще раз.
Шевчук недоуменно раскрыл папку и обмлел: поверх протоколов лежали две десятитысячные пачки долларов.
– Степан Дмитриевич! – потрясенно и с неким даже упреком сказал Шевчук.
Степан перегнулся через стол и сгреб Шевчука за галстук.
– Ты его завтра приделаешь, это первое. Он не должен бегать, он должен сидеть. И он должен сдать своего шефа, Сляба. Понятно?
И раньше, чем Дима Шевчук успел с благодарностью согласиться, Бельский хлопнул дверью и был таков. Если бы следователь Шевчук провожал Степана до улицы, он бы заметил одну любопытную деталь: прежде чем шагнуть с крыльца прокуратуры в ноябрьскую слякость, очаковский лидер тщательно вытер ноги.
Бельский вернулся в квартиру Рубцова спустя двадцать минут. Поминки по заводу были в самом разгаре. В гостиной терзали гитару, кто-то выл и мяукал.
Ященко сидел в кабинете и читал какую-то книжку.
Повеселевший Степан взял стул и сел на него верхом.
– Ну, Яша. Рассказывай. Что тебе Денис предлагал?
Яша стал смотреть куда-то вбок.
Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 119
