отпущу тебя сейчас, то через пять лет, пять месяцев и пять дней уже не смогу этого сделать. Каждую секунду я хочу тебя всё сильнее, и с каждой секундой моё желание только растёт. Каждая секунда — это мой последний шанс поступить достойно. Позволить тебе жить своей жизнью, не занимая её целиком…
Я запрокидываю голову и касаюсь его губ своими. Мы уже целовались много раз, и этот поцелуй, пожалуй, самый сдержанный из всех. Но в том, как его губы прижимаются к моим, есть что-то отчаянное и неистовое, какая-то полная потерянность.
Я отстраняюсь. Улыбаюсь. Говорю: — Заткнись, Лоу.
Он смеётся, кадык ходит ходуном. — Неподходящий способ разговаривать с Альфой стаи, в которую ты, как утверждаешь, хочешь вступить.
— Точно. Заткнись, Альфа, — я снова целую его, на этот раз чуть более продолжительно. Он крепко держит меня, словно я сорвусь с места, стоит ему только ослабить хватку. — Ты видел меня с Сереной, — бормочу я ему в губы. — Я не из тех, кто меняет своё решение.
— Нет. Не из тех.
— Я понимаю, чувствовать себя прикованным из-за всей этой штуки с парой, — я торопливо отступила назад, внезапно задумавшись, требует ли этот разговор физической дистанции. — Должно быть, тяжело, чувствовать, что ты не можешь уйти, даже если хочешь. Словно кто-то навсегда останется твоей проблемой…
Он качает головой, его взгляд прожигал меня насквозь.
— Ты не проблема, Мизери. Ты — привилегия.
Моё сердце замерло, в то время как сердце Лоу резко ускорилось, отбивая три удара на один мой. Наши тела кричали о том, насколько мы отличаемся на самом базовом, фундаментальном уровне.
Но мне всё равно. Ему тоже. — Тогда мы попробуем. Разве не в этом суть любых отношений? Встретить кого-то и хотеть быть с этим человеком больше, чем с кем-либо другим, и пытаться сделать так, чтобы всё получилось. И у меня… может, и нет нужной прошивки, но программное обеспечение есть, и я могу его запрограммировать. Может быть, ты не предназначен мне так, как я предназначена тебе, но я буду выбирать тебя снова и снова, и снова. Мне не нужно особое генетическое разрешение, чтобы чувствовать, что ты моя…
Я не успеваю закончить предложение. Потому что он целует меня так яростно, словно никогда не собирается останавливаться, а я отвечаю ему тем же. На этот раз в интенсивности чувствуется примесь облегчения.
— Ты здесь, — шепчет он мне в шею, прижимаясь всем телом и заставляя меня пятиться. Это не вопрос, и не адресовано мне. Его сильные руки обхватывают мою голову сзади, не давая мне кивнуть. — Ты остаёшься, — произносит он, и я чувствую, как внутри него укладывается решение, уверенность в нас.
Но затем в нём берет верх другая сторона Лоу, и он прижимает меня к стене.
— Пара. Моя пара, — стонет он, словно до этого момента не позволял себе думать об этом слове применительно к себе. Он подхватывает меня на руки и несёт к кровати, выбивая из меня весь воздух. — Моя пара, — повторяет он, голос глубже обычного, такой хриплый, что я обхватываю его шею руками и притягиваю к себе, надеясь успокоить срочность в нём и лихорадочную дрожь в руках. Его прерывистое дыхание касается моих волос, и я упираюсь в его широкие плечи, пока он не переворачивает нас местами. Теперь уже я задаю темп, осыпая его томными, полными наслаждения поцелуями, и то напряжение внутри него постепенно исчезает.
Вдыхаю опьяняющий, терпкий аромат его крови.
— Я люблю это, — говорю я. — Я люблю тебя.
Он делает ошеломлённый вдох. Тепло разливается по моему животу, поднимается по позвоночнику. Я стягиваю с себя футболку, и он с жадностью следует за мной руками и губами. Покусывает мою ключицу, посасывает соски, нежно прикусывает грудь. С каждым прикосновением чувствую, будто нас медленно сплавляют воедино, пока он не останавливается.
Его длинные пальцы, до невозможности крепко сжимавшие мои бедра, расслабляются.
Когда он отстраняется, чтобы взглянуть на меня, его губы тёмно-красные, а глаза ясные и непроницаемые.
— Возможно, нам стоит остановиться.
Я смеюсь, уже запыхавшись. — Тебя опять мучает вина Альфы?
— Мизери, — он останавливается. Облизывает губы. — Я сильно возбуждён. Мы были в разлуке, ты так невероятно пахнешь, а ещё сказала такие… опьяняющие вещи, вроде тех, что останешься, и я на грани, ближе чем…
Я смеюсь, уткнувшись лицом в его щеку.
— Ладно. Прежде чем ты снова погрузишься в самобичевание, просто скажу: я снова выпью твоей крови. Хорошо, Лоу?
Он шипит низкое «Блять», и энергично кивает.
— И мы займёмся сексом.
Его бедра прижимаются к моим. Наше дыхание сбивается.
— Хорошо. Хорошо, — повторяет он, внезапно обретая решимость. Собирая самообладание. — Я могу остановиться. Я остановлюсь, когда…
— Ты не остановишься, — я целую его в щеку, крепко обнимаю за шею и шепчу на ухо. — Когда твой… узел образуется, ты… — Свяжешь? Сцепишь? Соединишься? Мне нужен словарный запас получше. — Сделай это внутри меня.
Лоу прижимает меня к своей груди. — Если я причиню тебе боль…
— Тогда ты причинишь мне немного боли. Так же, как я причиняю тебе боль, когда пью твою кровь, ведь я разрываю твою кожу. Но через пару минут мне становится очень хорошо, да и тебе, думаю, тоже.
Его единственным ответом становится глубокий рык. Кажется, непроизвольный, и я целую его нижнюю губу, чтобы не рассмеяться.
— Всё будет хорошо. Если нет, мы обсудим это. Мы разные виды, но мы вместе надолго, и нам нужно быть честными друг с другом в своих желаниях и потребностях. И очевидно, что ты этого хочешь, а может, даже нуждаешься…
Он закрывает глаза. Будто он и правда в этом нуждается.
Но самое главное: — И дело в том, что я тоже хочу тебя. Да, это будет необычно, не стану отрицать, и, возможно, не всё получится идеально, но сама мысль об этом…
— Странная?
— На самом деле, я хотела сказать… — во рту пересохло. — Заводит меня.
Я вижу, как расширяются его зрачки, и вот уже всё решено. Самообладание Лоу испаряется, и я оказываюсь под ним. Наша одежда слетает
