не знаю, притворялся, что беспокоится обо мне, — я придвинулась к Грейсону, положила руки на его бицепсы и посмотрела ему в лицо, используя свои глаза, чтобы умолять его. — Пожалуйста, постарайся понять то, что я скажу тебе дальше. Пожалуйста, пойми, почему я говорю тебе об этом только сейчас. Сначала я не думала, что это необходимо… а потом, чем больше времени проходило...
Грейсон стал каменно-неподвижным.
— Выкладывай, Кира. Сейчас же.
Я отвернулась от него.
— Я рассказывала тебе, как стажировалась у своего отца. Часто бывала в его офисе. Подслушивала... — я уронила руки и устремила взгляд к Грейсону, который внимательно слушал. Я покачала головой, пытаясь найти правильные слова. — Мой отец, он всегда считал, что если у него есть влияние на местных судей, то он обладает высшей властью, — в этом отношении он не ошибался. Правда не имела значения, факты не имели значения, если люди, принимающие окончательные решения, были у тебя в кармане. Он подготавливает их, если может, как в случае с Купером, он делает одолжения, заключает сделки... Он делал это годами.
Власть, все возвращается к власти.
— Какое отношение это имеет ко мне?
Мои глаза переместились на жесткие линии лица Грейсона.
— Однажды вечером мы были в его офисе после окончания рабочего дня. Я заканчивала несколько проектов, пока ждала его. Судья Вентворт, судья по твоему делу, — я взглянула на него, но выражение его лица не изменилось, — зашел проконсультироваться с моим отцом по нескольким делам, одним из которых было твое.
— Продолжай, — сказал он, мускул дрогнул на его сжатой челюсти.
Я издала длинный вздох.
— Я передавала файл и подслушала достаточно... достаточно, чтобы понять. Это был год выборов, понимаешь, и мой отец посоветовал ему бросить тебя в тюрьму — дать тебе высшую меру наказания, чтобы дать понять, что он не только суров к преступлениям, совершенным бедными и меньшинствами, но и выносит суровые приговоры богатым, белым преступникам. Это все игра — игра восприятия и манипулирования фактами. Игроки не имеют значения, отдельные жизни не имеют значения — все можно извратить, если подойти к этому с правильной стороны. Ты был пешкой. Это причина, по которой ты не получил общественные работы или минимальный срок, как считал твой адвокат. Из-за моего отца ты сел на пять лет. И я... Я никогда не забывала твое имя. В тот день в банке я услышала его и вспомнила.
Я наконец отважилась взглянуть на лицо Грейсона, ища понимания, но, хотя его кожа побледнела, выражение его лица не выражало ничего, кроме холодной бесстрастности.
— А потом ты решила также использовать меня. Все это было одной большой подставой.
Я нахмурила брови.
— Что? Нет, это не так... Столкнуться с тобой в том банке было судьбой, и я...
— Ты думаешь, я поверю в это сейчас? Ты использовала меня — это именно то, что ты сделала, — он рассмеялся, уродливый звук, полный презрения. — Прекрасный способ отомстить собственному отцу. Поговорим об идеальной мести. Выйти замуж за человека, которого он помог посадить в тюрьму, неудивительно, что он был в таком бешенстве. Господи, ты прямо как он, интриганка, используешь людей, — я перестала дышать, комната темнела по краям вокруг меня, как будто у меня было туннельное зрение.
Интриганка? Использую людей? Нет, я не делала этого... не делала?
Признаю, что мне часто приходили в голову планы и идеи, но они не использовались для того, чтобы причинить вред людям...
Внезапно мне стало плохо, и я растерялась. Я положила руку на край его стола, чтобы успокоиться.
Неужели? Это то, что я сделала? Сделала это с Грейсоном?
Я покачала головой в знак отрицания.
— Я не использовала тебя, Грейсон, я хотела попытаться все исправить. Думала...
— Исправить? — крикнул он, испугав меня. — Как ты можешь что-то исправить? — он снова засмеялся, провел рукой по волосам и схватил прядь, прежде чем снова опустить руку. — Это был план с самого начала? Использовать меня, чтобы получить деньги, а потом каким-то образом забрать их обратно? Святой, мать твою, Боже. Вы все лжецы. И посмотрите, каким вы меня оставили — без гроша в кармане, в узах с интриганкой, и теперь мне снова придется иметь дело с твоим отцом, человеком, который когда-то разрушил мою гребаную жизнь! — его лицо из бледного превратилось в раскрасневшееся, а голос дрожал, пока он кричал.
— Грейсон, — сказала я, протягивая руку и придвигаясь ближе, — я не планировала этого. Ты неправильно все это воспринимаешь. После того, что сделал твой отец, я могу тебя понять, но ты смотришь на это глазами человека, которого только что очень сильно обидели. Пожалуйста, если мы будем вместе — ты и я — мы сможем придумать что-то, что...
Он отступил от меня, выражение его лица было полным отвращения. Я уронила руку.
— Сможем придумать что-нибудь? Все еще хитришь, Кира? Просто прекрати, я больше не могу. Меня тошнит от этого. Мне плохо из-за тебя. Я просто устал от всего этого — манипуляций, лжи, полуправды.
Я покачала головой.
— Ты делаешь из этого то, чем это не является. Пожалуйста, просто подумай об этом. Я не такая, как мой отец. Я не такая, как твой отец, — мой голос закончился на шепоте, и я услышала сомнение в собственном голосе.
— Это не имеет никакого отношения к моему отцу, — выплюнул он. — Это имеет отношение к тебе и к тому факту, что я никогда больше не буду тебе доверять.
Я покачала головой, отрицая происходящее, отрицая холодную дистанцию в его выражении лица.
— Знаю, тебе кажется, что ты больше ни во что не можешь верить. Но ты можешь верить в меня.
— Думал, что могу.
По моей щеке скатилась одинокая слеза.
— Грейсон, я твоя жена. То, что у нас есть вместе...
— Я могу спуститься в бар на углу в любой день недели, — ледяным тоном сказал он.
Я снова обняла себя руками, отчаянно пытаясь не верить его мерзким словам.
— Знаю, что ты не это имеешь в виду. Я не хотела причинить тебе боль. Я люблю тебя, — сокрушенно пролепетала я.
Он откинул голову назад и рассмеялся, заставив меня вздрогнуть от глубокой боли.
— Любовь? Любовь? Ты знаешь, что любовь дала мне в жизни? — он поднял со
