галлюцинации, и я того, тоже двинулась по фазе?
– Ян, ну, может, хватит уже, – замялся Пашка. – Ну, честное слово, сколько можно-то? Ну, мало ли что там она говорила, Инга? Ты все просто не так поняла, скорее всего.
– Я не так поняла? А как еще это можно было понять? Она хотела убрать Веру! А ты на ее стороне? Почему ты все время ее защищаешь?
– Да, боже мой, как я устал от этого, – Пашка вытащил свой телефон, кинул взгляд на Самсонова, потом на меня и набрал номер, выложив телефон на тумбочку и включив громкую связь.
– Да? Паш, что-то случилось? Я в машине, мне сейчас не очень удобно, – услышали мы голос Инги.
– Инга, послушай, это займет пять минут. Пожалуйста, скажи мне, что у тебя за разговор был по телефону? В тот день, когда случился пожар на складе и взрыв в «Сервис-Транс»?
– Да не помню я никакого разговора! Меня уже и следователь спрашивал. Паш, мне кажется, это твоя Виноградова все придумала. Я же говорила тебе, что…
– Инга, не начинай. Просто вспомни. Ну, подумай. Утром, часов в десять-одиннадцать где-то, в туалете женском. Ты с кем-то говорила?
– Да не помню я! А… погоди… Ну да, я с мамой своей говорила, насчет Кристинки. Я же тебе рассказывала, совсем дочь от рук отбилась, выпускной класс, а она как с цепи сорвалась, уроки прогуливает, шляется по вечерам непонятно с кем. Из школы уже звонили, волновались. Это какое отношение имеет к делу?
– Инга, пожалуйста, припомни, что именно ты говорила, – терпеливо повторил Пашка, глядя на меня.
– Ну что я там говорила? Да не помню я уже! А… да, там у нее подружка, у Кристинки, новая. Недавно в нашу школу пришла, оторва, прости господи. Шалава малолетняя, пробы негде ставить. А моя дуреха с ней спелась. Вот я и хотела надавить на свои связи, чтоб ее, подружку эту, из нашей школы убрать. Ты же знаешь, у нас школа не простая, на хорошем счету, как она, оторва эта, только к нам попала. А что? Это вообще тут причем? Я не понимаю, почему я должна отчитываться? Паш, Яна твоя, на меня бочки катит. Потому что знает, что я не позволю ей…
– Инга, пожалуйста, – прервал ее Павел. – Припомни, а как зовут эту… оторву, подружку Кристинки?
– Вера ее зовут. Шугарина. А что? И вообще, почему твоя Яна шпионит за мной? Я, между прочим…
–Все, Инга, спасибо. Больше я тебя не отвлекаю. Завтра в офисе увидимся.
Пашка нажал отбой и посмотрел на меня. В его глазах плясали веселые чертики.
– Ну, знаешь, любимая…
– Что? – такой дурой я себя давно не ощущала. – А что я должна была подумать? Когда она прямым текстом…
– Ян, ну ты даешь, – засмеялась Вера. – Это поэтому ты ко мне прибежала?
– Да, поэтому, – надулась я. – Я тебя спасать, между прочим, кинулась. Я же думала… Она же имя назвала… Черт!
– Да, дела… – протянул Самсонов, тоже улыбаясь. – Вы, Яна Владимировна, того, этсамое…
– Этсамое, этсамое, – передразнила я его, чувствуя, что мои щеки заливает краска стыда. – Я же как лучше хотела. Я думала, что Вере опасность грозит. Господи, Вер! – я в ужасе уставилась на подругу. – Ведь если бы не этот идиотский разговор, ты бы не пострадала. И Стас бы тоже остался жив, – у меня перед глазами возникла оторванная нога, и я похолодела. – Значит, это все я… Все из-за меня…
– Яна, ну ты что? – Вера решительно приподнялась с подушек и подалась вперед. – Не смей так думать. Ты бросилась меня спасать. Это не твоя вина, что все так вышло. Это только вина Ксении той вашей. Это она подложила к тебе в сумку взрывчатку. И я даже рада, что так получилось, иначе все могло бы кончиться еще хуже. Стаса, конечно, жалко, – она виновато посмотрела на Михаила. – В том смысле, что он, хоть и подлец, но такой участи не заслужил… Но зато ты осталась жива. И, слава богу, все закончилось хорошо. Ну, почти хорошо…
– Все равно, – упрямо пробормотала я. – Я такая дура.
Пашка обнял меня за плечи.
– Дура, дура. Ян, ну все, не переживай. Дурочка ты моя, – его голос, хоть и звучал насмешливо, но в нем было столько нежности, что я начала понемногу приходить в себя.
– Но я все равно не понимаю, – продолжила я, остался еще один момент, который не давал мне покоя. – Почему Ксения пришла к Пашке. Она так была уверена, что меня уже нет? Ведь все пошло не так, как она рассчитывала, и наш офис не пострадал. Она что, этого не знала? Она вроде бы говорила что-то про новости, когда пришла к нам. Я не очень поняла.
– Да новости эти, этсамое, – пробурчал Михаил. – Вечно эти журналисты понапишут всякого, не разобравшись. Потом сплошные проблемы… В новостях почти сразу информация прошла, что был взрыв, в центре Питера в компании по перевозкам грузов, не уточняя, что именно за компания. Ну и еще упомянули, что погибло два человека, мужчина, этсамое, и женщина. Журналистам им что, им сенсацию надо, да еще срочно, чтоб первыми успеть. Вот Ермилова, пока в салоне марафетилась, этсамое, и услышала по телевизору. Ей и в голову не пришло, что это какая-то другая компания по перевозкам, она и решила, что все получилось, ну и пошла, стало быть, счастье свое добывать. Она же всерьез полагала, что вы, Пал Сергеич, ее любите. Вещи собрала. И впрямь видать, думала, что вы только ее и ждете. А там сюрприз. Ну, в общем, она окончательно и слетела с катушек. Пистолет-то у нее оставался еще один, на всякий случай. А когда она стала догадываться, что вы, Пал Сергеич, не очень-то рветесь с ней, этсамое, воссоединиться, то и совсем… Крупно повезло вам с подругой, Яна Владимировна. С Гришаевой этой. Если бы не она, со своей сковородой, то, боюсь того, этсамое… Она бы и вас тоже, Пал Сергеич, порешила бы там. Терять ей особо уже нечего было. После всех своих подвигов. Тут и папаша бы не спас…
Спотыкающаяся речь Самсонова была прервана на полуслове – дверь в палату распахнулась и на пороге возник врач, мужчина немаленький, но все же уступающий габаритами нашему Михаилу Андреевичу, что и немудрено – по сравнению со следователем все люди казались лилипутами.
– Вот, Петр Вениаминович, видите, что я вам говорила? – из-за плеча врача высунулось долгоносое лицо медсестры. – Уже битый час у Ковальчук сидят. Я как мимо двери не пройду, все гундят и
