хмуро возразил Харт, уже представляя себе уровень проблемы: дуэль Ларса и какой-то плесени. — Да и некогда ему. Его орден наемников к себе зовет. Главой.
— Ого! — удивился Лиестр. — Я всегда думал, что любовь Ларса — море.
— По мне лучше наемником, чем пиратом, — усмехнулся Харт. — Так что я не стал возражать. Отец тоже дал добро. За женой и ребенком мы присмотрим. Со Вторым тэоратом тоже проблем не будет. Полно кандидатов.
— Вот и еще один брат покинул Асмас, — опечалился Лиестр.
— Не слишком это и плохо — выбирать свой путь. Но мы-то с тобой останемся верны Асмасу, — и Харта поднялся из-за стола, дотянулся, чтобы ободряюще хлопнуть старшего брата по плечу.
Он сам точно не покинет страну. Здесь его огонек, его судьба и работа, которую он любит, несмотря на всю ее пепельность…
Шакри-нару. Императорский дворец
Юля поднялась среди ночи. Виновато было незнакомое место, из-за которого она вертелась на кровати без сна.
Женщина с завистью покосилась на сладко храпящего мужа. Его в мокрой одежде, головой вниз с хохотками приволокли водяные девы. Давясь от смеха, с восторгом поделились, что император в таком же состоянии. Пожелали хорошей ночи и удалились по потолку.
Юля молча, сдерживая рвущиеся наружу ругательства, посмотрела на расплывающееся по одеялу мокрое пятно. Призвала огонь. Осторожно высушила белье и одежду мужа. Потом раздела Фильярга. Легла. Но сон не шел. В голове крутилось всякое… Вдруг муж согласился оставить здесь Олю? Хотя вряд ли. Он помешан на дочери, пусть и тяжело переживает ее открывшийся дар.
Еще и дворец… Шепотки, взгляды. Она словно заново в конфронтации с птичником оказалась. А ведь Харт намекал на глупость ее затеи… Но не поверила. Казалось, цивилизованные люди всегда найдут общий язык. Не учла, что некоторые предрассудки сильнее воспитания. Непонятно, как собирается здесь выживать Пятый, если на нее смотрят, словно на мерзкое насекомое, по случайности оказавшееся во дворце. Хорошо, хоть прибить никто не пытается. Только взглядами топят. Бр-р-р… И она передернула плечами.
Впрочем, Арвэл собрал внушительную команду поддержки. Харт ругался, что половина дипломатической службы за ним ушла. Лучшие. Но вроде они постоянное представительство в империи открыть собираются. Так что парни без работы не останутся.
Юля встала, закуталась в халат. Заглянула по очереди в комнаты детей.
Им выделили шикарные апартаменты с просторной гостиной, уютной столовой и спальнями. Каждому из детей досталась отдельная комната.
Юля постояла над младшим, поправила одеяло, умилилась сладкому сопению. Потом заглянула к Илье. Второкурсник уже! Еще и старший в команде. Она не раз замечала, как знакомо сын хмурит брови, как крепнет его голос, как появляются в тоне командирские нотки и как он в этот момент становится похож на отца!
А вот третья комната оказалась пуста. Сердце тревожно сжалось. Юля задохнулась, вдавила ладонь в грудь, пытаясь совладать с приступом паники. Это дворец! Тут полно охраны. Причем своей и чужой. Но сердце, заходилось, отказываясь успокоиться.
— Где? — рявкнула Юля. Голос в пустой комнате разлетелся, ахнул журчащим эхом.
— Я тебя чую, выходи, — она раздраженно потерла, простреливший болью лоб.
От стены отделилась прозрачная фигура, застыла, переливаясь серебром в свете луны.
— Она тебе не подружка, — с угрозой произнесла Юля, ощущая стойкое желание шандарахнуть в фигуру огненным сгустком. Прав был Драго, когда говорил, что огонь в ней всегда будет на первом месте, а вода так… В запасных. И врагов она будет сначала жечь, а потом уже топить. — Моя дочь еще маленькая, понимаешь⁈
Злость душила. И винить в произошедшем можно было лишь себя. Сама привезла сюда детей. Юле казалось, она поступает правильно. Помнила ведь, какого это — остаться с даром один на один. Как тяжело было принять воду, когда вокруг огонь. Вот и захотелось дать дочери шанс побыть с такими, как она. Ощутить единство со стихией. Отличный же был план. Но, кажется, она перестаралась с заботой или кто-то обнаглел.
— Она не осознает своих сил и возможностей!
Фигура молчала, и собственные требования казались уже жалкими. Потому Юля не стала говорить о том, что нарушать режим плохо, что ребенок должен по ночам спать, а не шляться неизвестно где.
— Отведи меня, — потребовала, протягивая руку.
Глава 23
— Ты не увидишь, — отрицательно мотнула головой фигура, и брызги веером попали на кожу.
Вот так. И понимай, как хочешь.
— Плевать! — Юля разозлилась по-настоящему, кожу аж запекло — капли высохли мгновенно.
С водой у ней всегда были непростые отношения. Вроде обязана многим. Должна. Но огонь… с ним проще, честнее, предсказуемее… А тут не знаешь, чего ждать. Все так… обтекаемо.
Рывок, погружение в воду, темнота и холод, мгновенно сковавший тело: ледяной, от которого застыла кровь, дыхание перехватило, а сердце застучало в горле.
Легкие, загоревшиеся от недостатка кислорода.
Удар. Вдох. Хлынувший в легкие кислород. Камень под ногами.
Юля рухнула на колени, упала на четвереньки, надрывно закашляла, загнанно дыша. Сердце колотилось в сумасшедшем ритме. Воздух с трудом проникал в легкие. Холодно было так, что зубы начали стучать. С их стуком пришло понимание, что над ней знатно поиздевались. Потому как вряд ли водяные порталы напоминают ледяную купель. Иначе вся империя сопливой и кашляющей ходила бы.
Ладно.
Выдохнула, уперлась ладонями в пол. Поднялась.
Они стояли в узкой каменной кишке. Капало. Воздух был стыло-сырым. На стенах рос, светясь голубым, редкий и тонкий мох. И в его слабом свете окружающий камень отливал голубым, да и сама фигура воды приобрела серо-голубой оттенок, словно в нее пузырек краски залили.
Юля, дрожа, обхватила себя за плечи. Платье теряло тепло, превращаясь в ледяной кокон, и она шмыгнула носом, с раздражением думая о том, что сама себя загнала в ловушку. Можно было, конечно, призвать огонь. Высушить одежду, согреться, но вода не потерпела бы другую стихию. Она и так отомстила
