Раздается свисток, и я останавливаюсь перед вагонной подножкой. Я изо всех сил сдерживаю слезы. Так и есть — я уезжаю.
— Нелли. — Оскар поворачивает меня и горячо обнимает. Мне стало ясно, что у этого большого медведя, который говорит и одевается, как никто другой на планете, храбрость льва. — Я в самом деле буду скучать по вас. Вы спасли мне жизнь.
— Нет, это вы мне спасли жизнь. — Я не могу не обнять его снова.
Жюль похлопывает Оскара по спине:
— И за это я всегда буду благодарен. Не говоря уже о вашей поразительной смелости перед лицом врага.
Оскар смотрит на него так, словно хочет спросить, правду ли он говорит.
— Я совершенно серьезно. На меня произвел большое впечатление не только ваш интеллект, но также ваша сила духа и нравственная смелость.
Нравственная смелость. За завтраком мы говорили об Оскаре. Я заметила консервативному французу, что Оскар имеет смелость не только одеваться и говорить, как ему хочется, но и не покоряться копьям и стрелам тех, кто осуждает его сексуальные предпочтения как аморальные. «Кто мы такие, чтобы первыми кидать камень?» — спросила я его. Жюль покачал головой и сказал: «Пращам, Нелли, а не копьям. „Пращам и стрелам яростной судьбы“. Это из „Гамлета“. Пращи и стрелы — средневековое оружие. А в Библии сказано не „кинуть“, а „бросить“ камень».
— Последний звонок! Все по вагонам! Все по вагонам! Последний звонок!
Носильщик берет мой чемодан. Прежде чем я поднимаюсь на подножку, Жюль ловит мою руку. Я обнимаю его. И никто из нас не хочет разомкнуть объятия.
— Последний звонок! Все по вагонам! Все по вагонам! Последний звонок!
— До свидания, Жюль. Спасибо за…
— Нет, это я должен благодарить тебя, Нелли Блай. Ты вернула меня к жизни.
Когда я поднимаюсь на подножку, Жюль улыбается Оскару и громко говорит, чтобы я слышала:
— Она хорошая женщина, но, как я сказал, женщина никогда не сможет объехать мир за восемьдесят дней, как Филеас Фогг.
Я не верю своим ушам. Как он осмеливается снова говорить такое о женщинах, после того как я, преследуя убийцу, объехала полмира и раскрыла ужаснейший заговор анархистов? Я не могу уехать, не выразив своего негодования. Хорошо, что Жюль и Оскар еще на платформе и могут слышать меня.
— Жюль! — кричу я во весь голос.
Жюль отвернулся, и Оскар трогает его за плечо и показывает на меня.
Я кричу:
— Почему ты пишешь, что Филеас Фогг совершил кругосветное путешествие за восемьдесят дней? — Я читала книгу и знаю ответ.
— Я все просчитал. Это кратчайшее время, за которое мужчина может сделать это.
Поезд уже идет, и я кричу:
— Правильно, для мужчины это кратчайшее время. Но я женщина и уложусь за меньший срок. Ты слышишь? Я побью рекорд Филеаса Фогга. Ты слышишь?
Оскар машет своим желтым носовым платком, а Жюль просто стоит и ухмыляется. Поезд между тем набирает скорость.
Я не унимаюсь:
— Если бы я сейчас была на платформе, от вашей самоуверенности, Жюль Верн, не осталось бы и следа.
— Вы удивляете меня, старина, — говорит Оскар Жюлю, продолжая махать мне платком. — Зачем вы сказали такое Нелли? Вы же знаете, как она отреагирует. Это же ей все равно что пощечина или как красная тряпка для быка.
— Это моя лучшая книга, она вполне может выдержать еще одно издание. Представляете, сколько экземпляров будет продано, если эта молодая девушка примет вызов? Кроме того, Франция будет у нее на пути, и мы с ней снова встретимся.
— Не надо дурить мне голову, Жюль Верн. Ведь вам же хочется снова увидеться со мной.
— Мадемуазель?..
Проводник обращается ко мне с настороженностью. Он явно из тех, кто думает, что люди, которые стоят у окна идущего поезда и разговаривают сами с собой, не иначе как пациенты из дома умалишенных.
— Вас проводить в купе?
— Спасибо. Я… — У меня захватывает дух при виде человека, стоящего в конце платформы.
— Что-то случилось? — спрашивает проводник.
— Вы видели человека на платформе?
— Какого человека?
— С окладистой бородой, весь в черном и с красным шарфом. Он на платформе. Остановите поезд!
— Что?
— Нужно остановить поезд!
— Остановить поезд?
— Да! Его надо поймать.
— Это невозможно. — Он тверд и непреклонен как истукан. — Мадемуазель, пройдите в свое купе. Вам нужно лечь и отдохнуть.
Я смотрю на платформу. Человека в черном там нет.
Я постепенно начинаю ровно дышать. Я должна успокоиться и не давать разыгрываться своему воображению. Инспектор сказал, что никто не мог уцелеть при падении воздушного шара.
Он мертв, и все тут.
Буду надеяться, что он так и останется мертвым.
Постскриптум от редакции
Никого не должно удивлять, что Нелли Блай приняла вызов, брошенный ей Жюлем.
Вернувшись в Нью-Йорк, она сказала Пулитцеру, что хочет совершить кругосветное путешествие и побить рекорд Филеаса Фогга. Он снова ответил ей, что это не женское дело.
Этого было достаточно, чтобы разразилась буря. За три дня она спланировала поездку, побросала вещи в саквояж и отправилась в путешествие вокруг света на пароходах, поездах и в экипажах.
Конечно, она сделала остановку во Франции, чтобы встретиться со своими старыми друзьями. А позднее написала книгу «Вокруг света за 72 дня».
Она получила международное признание за невероятный поступок, но, чтобы не вызвать всеобщий ажиотаж, ей пришлось опустить некоторые странные и таинственные события, которые произошли во время путешествия вокруг света в те 72 дня.
Однако редакция с удовольствием сообщает, что оригинальная рукопись Нелли была принята и что она в скором времени будет вынесена на суд читателей.
