— Как ваша фамилия? — тем не менее поинтересовался Прокейн.
— Колесников…
— Виктор Тимофеевич, — закончил за него американец и пояснил: — Когда Елена Ивановна отказывалась от сына, то в графе «отец» написала ваше имя.
— Выходит, Василий мне не только муж, но и сводный братишка, а его родной отец — любовничек, а тот, кто его усыновил, — соо… — Но она запнулась на полуслове и закатилась истерическим смехом.
Обстановка начинала раздражать американца.
— Весело у вас, но мне пора.
— Скажи напоследок: как ты докопался до истины? — Шок понемногу отпускал Самойлову.
— Своего внука еще Иван Николаевич разыскивал при жизни, но дочери об этом ничего не говорил, впрочем, и остальным тоже. Он давно знал, что мальчика усыновили некие Груздевы из города Бузулука, но они оттуда переехали, и след ребенка затерялся. Иван Николаевич посылал постоянные запросы, но ответов не получал. С Груздевым Николаем Сергеевичем он столкнулся сам, на банкете у дочери в честь его приезда. Ему только оставалось проверить, тот ли это Груздев, что усыновил его внука, но помешала внезапная смерть.
— И вы завершили работу за него? — догадался Колесников.
— Даже этого мне не пришлось делать. Неделю назад на мою адвокатскую контору пришло официальное уведомление о том, что Груздев погиб при взрыве, а его сын действительно является тем, кого разыскивает господин Миронов.
— Воистину пути господни неисповедимы, — к месту вспомнил Виктор Тимофеевич. — А в уведомлении случайно не сказано, что Груздев погиб вместе с тем, кто делал запрос?
— Чиновников детали не интересуют: у них спросили — они ответили, кто станет вдаваться в подробности. Бюрократия — понятие международное, — заключил Прокейн и на этот раз решительно настроился покинуть этот сумасшедший дом.
— Куда же ты? — вновь задержала его поникшая девушка. — Ведь местонахождение моего супруга в настоящее время неизвестно.
— Виктор Тимофеевич мне сказал, что Василий Николаевич в Пономаревке, — полуобернувшись, откликнулся Фред.
— Так ты знал, где он? — набросилась Самойлова на любовника, но американец не горел желанием оказаться свидетелем скандала и молча вышел из банкетного зала.
— Выметайся из моего дома! — воспользовалась она предлогом, чтобы избавиться от любовника. Виктор Тимофеевич теперь только мешал, а ей во что бы то ни стало нужно было наладить отношения с мужем.
— Что ж, я уйду. Только знай, что Василий любит мою дочь Нину и если до сих пор не вернулся — значит, они встретились и помирились. Так что денег деда тебе как своих ушей не видать, — со злорадством произнес он.
— Мне сложившиеся обстоятельства только на руку.
— Это еще почему?
— Не станет же Василий разводиться со мной для того, чтобы жениться на родной сестренке.
Колесников стоял посреди зала озадаченный и блуждал рассеянным взглядом по стенам.
— Я об этом даже не подумал, — признался он. — Что же это получается на самом деле: мой родной сын и моя родная дочь…
Лицо его стало безжизненно белым…
— Ты бы еще в жилетку всплакнул, — сказала Татьяна издевательским тоном. — Мужик называется. Смотреть противно.
Темные глаза Колесникова вспыхнули ненавистью, но продолжать перепалку не было сил, и он отправился в спальню собирать свои вещи.
Глава восьмая
Наталья Михайловна Колесникова поселилась в доме своих родителей вместе с дочерью. Сама устроилась работать в местную библиотеку, а Нина работала на бензозаправке. Они помогали друг другу забыть прошлое и построить новую жизнь, но наедине каждой из них было что вспомнить, и они грустили. Наталья Михайловна по бездарно прожитым годам, Нина — по потерянной любви.
Но когда женщины сходились вместе, то старались зарядить друг друга оптимизмом. А по ночам комнаты дома заполнялись вздохами, и женские слезы смачивали подушки.
Несмотря на то, что день заметно прибавился, темнело еще рано. Наталья Михайловна сидела на кухне у окна. Дочь работала посменно, и как раз сегодня ее смена была в ночь. Мать прокручивала в памяти основные этапы пройденного, никчемного пути. В юности она считала себя отчаянной девчонкой, могла подраться со сверстницами, даже схватиться за нож при выяснении отношений с парнем. Так уж ей было предначертано судьбой — вдвоем с одноклассницей они влюбились в одного, как позже выяснилось, негодяя. Из-за него женщина бросила хорошего парня, сокурсника по институту, от которого и забеременела. Но обманула всех, сказав, что родила семимесячную дочь от Колесникова. Любила она Виктора. Любила всю сознательную жизнь, даже сейчас вместе с ненавистью еще мешалась любовь.
Именно из-за распрей с мужем Наталья Михайловна не замечала, как и какой растет ее дочь, но, слава Богу, Нину не испортила улица, она выросла чистой, благородной, порядочной девушкой. Только при разрыве с мужем мать обратила на нее внимание. Зато теперь решила посвятить себя ей и запоздало замаливала грехи. «Несчастливая у меня дочка, как и я», — подумала женщина. Но тут она заметила мужской силуэт, направляющийся к их дому, и напрягла зрение, пристально всматриваясь в темноту. Сначала пыталась узнать, кто бы это мог быть, затем угадать, но только попусту потеряла время.
А нежданный посетитель уже стучался в дверь. Наталья Михайловна накинула на себя старенькое пальтишко и отправилась в сени. Она распахнула двери, тусклый свет осветил лицо вошедшего.
— Василий? — растерялась хозяйка. Она опасалась вместо дочери брать на себя роль судьи и прогнать гостя.
— Добрый вечер, Наталья Михайловна. Узнали? — Его открытая с грустинкой улыбка подкупала.
— Здравствуй, Василий. Узнала, только не ожидала тебя увидеть, — призналась она и все-таки нерешительно пригласила в дом: — Проходи.
— Спасибо, а то на улице не лето, — и, прежде чем войти, он поежился.
Они проговорили до рассвета. Василий не стал ничего скрывать и выложил все начистоту.
— Так вот какая история. — Хозяйка вникла во все детали, и симпатии перешли на сторону гостя. — Значит, ты не знал о том, что твой отец встречался с Ниной?
— Впервые слышу, но понимаю, что он тогда задумал. — Его ответ был настолько искренним, что ему нельзя было не верить.
— Я вот что хочу спросить. Все эти загадочные и нелепые смерти — не твои ли это личные фантазии? — Рассказ Груздева показался ей страшной сказкой.
— Отец меня очень любил, к тому же мне кое-что известно о его молодости, и это наталкивает на мысль, что он ради любви к ближнему способен на самопожертвование. К сожалению, я поздно это осознал.
— Я, конечно, сохраню твое признание в тайне, — заверила собеседница, — и все равно кажется невероятным, чтобы такое случилось в реальной жизни. А насчет богатства не переживай, главное — не разочароваться и сохранить любовь, чего я вам с Ниной от души желаю.
