– Принесите что-нибудь… такое… – Асмодита неопределенно пощелкала пальцами. – «Императора», например. Мороженое «Молодильные яблоки». – Она обернулась к Вельке. – А ты что будешь?
Велька наугад ткнул в меню.
– Мне «Трех поросят», пожалуйста.
– Сынуля, ты же не съешь столько. А впрочем… – Луиза сделала знак официанту. – Расскажите, как оно приготовлено.
Никто не знает истоков этой традиции. Но в «Лабиринте» считается престижным спрашивать, как приготовлено то или иное блюдо. Это своего рода допуск в элитарный клуб, нечто, отличающее ценителей от деревенщины.
– Наш повар, госпожа, – официант выпрямился, – будет горд выполнить этот заказ. Он состоит из трех частей: блюда запада – графский биг-мак, картошка фри по-монархически, кока-кола кинг сайз… затем русская кухня – борщ, блины с двенадцатью видами начинок, водочка под блинчики, водочка под икорочку, водочка под грибочки, водочка под семгу, водочка под огурчики, водочка под спецзаказ и напоследок японские блюда…
Волосяной мост прогнулся. По нему, нарушая все законы физики, полился масляный ручей. Де Толль наверняка узнал бы его: ведь это был прэта, гений черного пипиара.
– …потом суши «В поисках Немо», русалочка-нигири…
– Давайте-давайте! – Прэта втек в кресло. – Несите все! У нас хорошие новости, Луиза.
– Гений! – всплеснула руками Луиза. – Ты очень кстати, лапусик. – Она повернулась к сыну. – Знакомься, Веля: это мой пипиар-менеджер, Гений, Внароде Известный. Гений, это мой сын Велетин.
– Очень приятно.
Прэта благодушно расплылся в кресле:
– Асмочка, дело на мази. Луврский интернет разбух от сенсаций.
– Сю-ур! Надеюсь, это инфернальные сенсации?!
– Асуры-людоеды, скоропостижная смерть губернатора, детский скелет в тюремной камере… Осталось связать это с демоническим влиянием Асмодиты на судьбы миров.
– Представляешь, Велетин, – Луиза мечтательно закатила глаза, – меня окружает инфернальная аура. Планеты, которые я посещаю, преследуют неудачи. Едва я ступаю на почву какого-нибудь мира, как – ах! – он сгорает, словно робо-спасатель, летящий на огонек склада с напалмом.
– И чего тут хорошего? – кисло отозвался мальчишка. – Тебя скоро пускать никуда не будут.
– Пусть только попробуют! Я манифестирую катарсический трансцендентализм. Это так гендерно, сына, ты не представляешь!
Кадет покосился на прэта:
– У нас тоже ауры хватает. Без этого трансизма.
– Да? – оживилась Луиза. – Велюсик! Ты ведь не рассказал, что у вас в Шатончике. Как папик поживает?
Но Вельке снова ничего не удалось рассказать. Едва он раскрыл рот, как у столика материализовался свирепого вида космач в свитере грубой вязки.
– Дор-рогуша! – простонал он. – Луизочка, принцесса марсианская! Ты ли это?
– Арсений Тиллий!
– Представляешь, дорогуша, – не дожидаясь приглашения, космач плюхнулся в кресло и потянулся к меню, – в школах вводят курс «Основы джедайской культуры». Вот, пишу учебник.
– Ты?!!
– А папа увяз в контрабанде, – безнадежно пролепетал Велька. – На нас охотятся асуры…
– И правильно! Потому что они безнравственные. – Космач уставил на Вельку указательный палец. – В отличие от джедаев. Вот позвольте, я прочту выдержки из своего труда. – На столе появилась кипа листов. – «Однажды пресветлейший Йода, используя силу, отправился в Асургаму. С ним летел школьник Саша, который не верил в Силу и смеялся над джедаями…»
Велька заерзал:
– Мам, – конфузясь, сообщил он, – мне выйти надо.
– А поговорить о джедаях? – заволновался Арсений. – Вы ведь хотите поговорить о джедаях?
– В другой раз.
– Хорошо, сына. – Луиза покопалась в сумочке и достала браслет. – Это билет на лайнер. Отправление через два с половиной часа. Не опаздывай, лапуля!
Велька выбрался из-за стола. Вслед ему неслось:
– «…и тогда Саша все понял и раскаялся. Больше он не смеялся над джедаями. Мастер Йода смилостивился над ним и, применив Силу, вылечил его больную маму, вновь сделал ценными акции застрелившегося папочки и подарил Саше другого щенка – куда лучше, чем прежний».
Велька стоял на платформе междугородних поездов и, прощаясь, глядел на город. В душе у него томилась горечь.
Все повторяется… Неделю назад он так же шел мимо таможенных детекторов: тот же браслет, та же форма… почти. И точно так же его ждала Береника.
Он посмотрел на часы.
Еще сорок минут.
Даже если он со всех ног бросится на платформу, даже если тут же подъедет поезд на Шатон, ничего это не изменит. Не бывает таких быстрых поездов.
Через сорок минут мальчишки придут в Скалища, где ждет Майя Утан.
И Яри, и Тая – все погибнут.
А все из-за него, Вельки!
И он еще называл Тилля предателем?..
У Тилля и выбора-то не было: дылда его загипнотизировала. Ему же, Вельке, паучий коготь к горлу никто не приставлял. Мог бы и отцу все рассказать, и Волчину, и Алексею Семеновичу.
Он просто мямля и трус, оказывается.
Велька врезал кулаком по стене. Боль ненадолго отвлекла от тягостных мыслей. Но вскоре они вернулись с новой силой, обжигая и давя.
Вот бы ничего этого не было!.. Вновь стать тем, что раньше – беззаботным фантазером, будущим кадетом Береники. И на Лувр не соваться, не разговаривать с вредным стариком де Толлем…
«А кресильон? А Майя? – что-то тихо спросило внутри. – С тобой или нет, ловушка все равно бы захлопнулась. Асури нужен тот, кто превратил Намсу в дакини».
От себя не убежишь.
В прошлое не вернешься.
Хотя…
Мальчишка подошел к дверям в зал ожидания. Вот сейчас они откроются, и Велька окажется возле стойки «Котлеты вечности». На стене – плакаты, и Владислав Борисович изучает их, трогательно похожий на контрразведчика.
Велька шагнул в зал.
На дверях ресторана болтался белый прямоугольник. «Закрыто на инвентаризацию» – сообщала табличка. Плакаты все так же пылились на стене. Владислав Борисович стоял, покачиваясь с носка на каблук, изучая шедевр Луврской полиграфии.
Велькино сердце забилось сильно и часто. На цыпочках он пошел к инспектору, вполголоса напевая:
Не думай о шпионах свысока,
Наступит время, сам поймешь, конечно же
Без них существование – тоска,
Кромешная, унылая, безбрежная.
– Это вы, Велетин?
