с его и прыгаю. В трюме темно, воздух липкий от металлического запаха крови и резкой вони мочи.
Кто-то, должно быть, пнул бестелесную голову, на которую меня вырвало, в сторону, потому что она больше не катается по полу. Слава Котлу.
Когда глаза привыкают к полумраку, я различаю шестерых воронов, которые собирают трупы. Я не утруждаюсь подсчетом погибших, но, должна признать, их поразительно немного.
– Вы сбросили кого-то из солдат за борт?
– Что? – отец отводит взгляд от белой кучи, перепачканной красным, отчего лючинская униформа кажется узорчатой.
Я указываю на мертвецов.
– Нет. – Губы отца поджимаются. – Это все.
– Лор сказал, что Диотто среди них не было. Неужели Алёна солгала о том, что встречалась с ним?
– Нет.
Я поднимаю взгляд к одному из иллюминаторов и смотрю на сверкающую синеву за ним.
– Он пересел на другой корабль?
– Нет.
Я возвращаю внимание к отцу.
– Значит, остался в Глейсе?
Отец кивает, когда Эрвин, чьи сапоги я испачкала ранее, бросает еще одно тело на растущую гору.
– Ты выяснил их местоположение? – спрашивает Кахол.
Я вскидываю бровь.
– Он сказал, что ему велели плыть обратно в Люче с теми, кто остался на борту, и никому ни слова не говорить об этом маленьком путешествии.
По потолку раздаются глухие удары шагов, затем скрипит дверь и появляется Юстус.
– Будем надеяться, что они не оставили камень на полу.
Я раскрываю рот, стараясь не дышать носом.
– Думаете, он впитает кровь фейри и это испортит печать?
– Нет. Просто не хочется марать руки. – Когда он спускается по короткой лестнице, его взгляд останавливается на тенях короля. – Не больше, чем замараны ваши, Морргот.
Я вздыхаю.
– Вы двое можете вести себя цивилизованно? По крайней мере до тех пор, пока не падет барьер и не умрет Данте?
Хотя у Лора в его дымчатой форме нет зубов, я готова поклясться, что слышу их скрежет.
– Камня здесь нет, Росси. – Отец разминает шею, отчего она издает серию хрустов. – Допрошенный солдат признался, что он остался в Глейсе с Диотто, Реджио и Мериам.
Глава 74
В ушах звенит. Жужжание становится таким громким, что перекрывает все остальные звуки. Губы Юстуса шевелятся, однако слов не слышно.
Данте в Глейсе.
Мериам в Глейсе.
– Я думала, они в туннелях, – наконец выговариваю.
Они бежали из Люче по туннелю, который привел их прямо в гавань Тареспагии. Энтони и Маттиа только что подтвердили, что обнаружили на полу полосы, соответствующие ширине трона Мериам.
В голове не укладывается: Данте удалось прошмыгнуть прямо у нас перед носом и покинуть Люче! Он бросил свой народ. И при этом называет себя королем…
Этот фейри никогда не был королем. Едва ли его можно назвать мужчиной.
– Инон… – Отец кивает на Фионна. – Можешь его пробудить, чтобы мы могли… могли лететь?
Полагаю, он подразумевает полет в Глейс.
Я оглядываю каменного ворона.
– Где входное отверстие?
– Кажется, ему попали в живот. – Эрвин вытирает ладони о брюки.
– Есть предположения, как нам его перевернуть, нонно?
Юстус встает рядом со мной, не сводя глаз со сложенных крыльев Фионна. Расставь он их в стороны, они бы простирались на всю ширину корабля.
Полагаю, в крайнем случае Лор может затопить корабль, и я заплыву под каменную птицу. Не сказать, что я жажду окунуться в воды Северного моря, которые, поговаривают, студеные, однако если не будет другого выбора…
– Вы, случаем, не знаете руну, с помощью которой можно переворачивать предметы?
– Боюсь, что нет.
Я опускаю взгляд на пол, покрытый кровью и рвотой, и морщу нос.
– Я могу спуститься под пол и сделать дыру, чтобы добраться к ее животу.
– Можешь. Но у меня есть идея получше. – Он подходит к деревянному ящику и начинает тащить. Крышка открывается, и Юстус подходит к нему, чтобы закрыть, но замирает.
– Что такое? – Я вытягиваю шею, пытаясь разглядеть.
Он вскидывает голову и свирепо смотрит на воронов.
– Кто из вас убил этого фейри?
Эрвин бросает беглый взгляд на труп внутри ящика.
– Кинжал в сердце – не наш стиль. – Эрвин тычет пальцем в труп. – Кроме того, он жесткий, как бревно, воняет гнильем. Полагаю, он мертв уже несколько дней.
Я подхожу ближе, однако смрад разложения настолько силен, что мне приходится отступить.
– Он был вашим другом, нонно?
Плотно сжав губы, дедушка подходит к другому ящику. На этот раз он сперва поднимает крышку и осматривает содержимое, прежде чем подтащить ко мне.
– Кем был для вас этот фейри?
– Один из солдат, охраняющий Мериам ценой своей жизни. – Он пинком ставит ящик между крылом и телом Фионна. – Нужен второй.
Эрвин находит необходимое.
– Пока я помогаю Фэллон с заклинанием, не могли бы вы проверить другие ящики и помещения на корабле в поисках смуглого мужчины с длинными черными кудрями?
Полагаю, это другой фейри, которого он оставил защищать Мериам.
Юстус закрывает глаза и коротко встряхивает головой.
– Есть заклинание, позволяющее быстро увеличить размер чего-то.
Волнение от перспективы изучить новое заклинание отодвигает волнение за убитого стражника Мериам на второй план.
– Нужно нарисовать стрелу, направленную вверх.
– И все? Просто стрелу?
– Держи палец над символом, поскольку предмет не перестанет расти, пока ты не прочертишь руну.
Следуя его указаниям, я рисую стрелу на деревянном ящике. Прямо на моих изумленных глазах он начинает расти.
– Черти́! – От крика Юстуса пальцы дергаются над рисунком стрелы.
Затем я применяю то же заклинание на другом ящике, на этот раз останавливая рост без всяких напоминаний.
Я не осознаю, какая тишина царит вокруг, пока не раздается восхищенный шепот отца:
– Докрии! Невероятно.
До меня вдруг доходит, что отец впервые видит, как я накладываю заклинания. Я сияю.
– Знаете печати для создания света?
– Нарисуй спираль на ладони, – вместо Юстуса мне отвечает отец. – Дея как-то так делала.
Я начинаю с центра ладони и вращаю пальцем, пока не дохожу до большого пальца. Сперва ничего не происходит, но затем ладонь впитывает кровь до последней красной капли и вспыхивает.
Я опускаюсь на пол, стараясь не обращать внимания на жидкости, которые впитываются в волосы и одежду, когда я проскальзываю под Фионна.
Вдруг корабль начинает крениться, ящики скрипят, и Лор кричит:
НАЗАД! Вылезай оттуда, пока он тебя не раздавил.
Подержи для меня лодку, любовь моя.
Фэллон!
Уходит три секунды на то, чтобы найти вмятину, оставленную дробью. Можно было бы соскрести ее мизинцем, однако мне не хочется рисковать – вдруг на обсидиан попадет моя кровь?
– Мне нужна палочка. – Когда мне ничего не дают,
